Дождавшись наиболее громогласного раската грома, она толкнула дверь внутрь для пущего театрального эффекта. Но дверь оказалась заперта изнутри на довольно большой деревянный брус. Этого следовало ожидать. Скривив губы в недовольной гримаске, она снова дождалась раската, подняла задвижку с той стороны, толкнула дверь и ступила в центр горницы. Воспользовавшись установившейся вдруг всеобщей тишиной, она легко закрыла массивные деревянные двери, подняла одной рукой огромный засов и положила на место в специальные уголки. Развернулась и пошла к огню в очаге посередине горницы, опираясь на свой посох. В самом центре дома был огороженный каменной кладкой бассейн метра три в длину и метр в ширину, где пылали большие куски деревьев. Над этим огромным костром располагалась толстая балка с металлическими крюками. На одном из крюков висел котёл, в котором бурлило варево, ароматно пахнувшее горохом и козлятиной. Откинув капюшон, она зажала посох подмышкой, вытянула руки и немного согрела их над костром. Затем медленно подняла глаза и обвела присутствующих взглядом. На возвышении в широком деревянном кресле, покрытом шкурами, сидел могучий, но огрузневший мужчина. Его волосы были заплетены в три косы и связаны воедино на затылке широкой полоской ткани. Длинные и жёсткие усы, также заплетённые в косы, огибали дугами большой рот с вздёрнутой верхней губой, и вплетались в бороду. На шее его висела громадная гривна с узорами по металлу. Мягкая безрукавка из выскобленной кожи, шерстяные штаны и сапоги на тяжёлой многослойной подошве завершали его облик. Это и был конунг Вагни. В большом зале либо на скамьях вдоль стен, либо прямо на полу на копне тростника сидело порядка ста тридцати человек. Стель не стала их особо разглядывать, ещё не время. Она оторвала руки от костра, нарочито опёрлась на свой посох и сказала:
– В этом доме соблюдают законы богов? Может ли путница рассчитывать на законы гостеприимства? – она снова обвела взглядом всех присутствующих.
– Во имя Одина и всех богов! – опомнился Вагни, – Назови своё имя, оставь оружие при входе, и мы примем тебя как самую близкую родню!
– Имя мне Стель, – сказала Стель, вытащила топор из петли и по безопасной траектории для сидящих кинула в столб, на котором держались двери. Топор вошёл ровно и глубоко, топорищем вверх. Подойдя к нему, она сняла со спины щит и повесила на топорище как на крюк. Тут же скинула и плащ, повесив его поверх щита.