– Тащите её! Хорошо отделали стерву, – радостно вещал осмелевший от вида сломленного сопротивления предмет моих коварных дум, – Керз не будет рад, но да делать нечего!
Крат вцепился ручищами в плечи и встряхнул, словно мешок, почти сползшую на пол от скрутившей боли после ударов меня, заставляя стоять на ногах. И как-то по-детски обиженно сопя, утер кровь с разбитых ударом моего затылка носа и губ, потащил на выход. При этом запрокинув за волосы до хруста мою голову, и держа за волосы одной рукой, а другой за заломленные назад скрученные руки. Ярость внутри всё ещё клокочет и беспомощность невыносима.
– Сдохнешь, ущербное подобие мужчины! – шиплю разбитыми губами, – Все сдохните! – Моя бессильная злоба приносит лишь удар по ребрам от долговязого крысеныша, но я успеваю увидеть страх в глазах палачей.
В голове всё плыло, но я даже радовалось этому – когда так плохо, то и умирать уже не настолько страшно. Каждый шаг – словно тело крутят в мясорубке. И вправду ведь твари били на совесть. Только это лишь начало.
Яркий свет лупит по глазам и мои волосы наконец отпускают. Тычки в спину и гул толпы. Делаю усилие, чтобы оглядеться, превозмогая слабость. Злость, что только что кипела, подбивая на подвиги, отступала, возвращая мою привычную рассудительность.
Мысль о странности перепадов настроения и скачках несвойственных мне эмоций, мелькнула фоном, но была вытеснена настойчивой реальностью.
Здание в котором меня держали, оказалось двухэтажным срубом с покатой крышей, крытой черепицей. Рассмотреть это мне удалось лишь мельком, но то, что окна частично прикрыты ставнями, а остальные закованы решетками, я увидела.
А под ногами дорога, утоптанная ногами и копытами лошадей и каких-то парнокопытных, судя по следам. Солнышко светит, где-то сверху громко каркает ворона, если я не ошибаюсь, и в этом мире именно эти птицы издают такие звуки. Большая лужа сбоку, колючий неказистый куст...
– Проклятая ведьма!
– Сжечь...Сжечь!!!
А вот и толпа добрых селян.
В другое время я бы непременно порассматривала с любопытством аборигенов, архитектуру и прочие туристические прелести. Но, когда удается сдерживать беснующуюся толпу лишь усилием ещё примерно десятка условных Кратов и Лариков, то как-то не до достопримечательностей.
Да, собственно, и смотреть-то особо не на что. Разве что на помост впереди, видимо, специально для меня и выстроенный, судя по целому стогу вязанок хвороста, что возвышаются рядом. А ещё одинокий столб по центру, к которому под всё набирающие обороты выкриков меня и тащат.