— Чего мусолить то? Как всегда, по
десять крокотов с рыла, и мы уходим, а вы остаетесь смеяться. Кто
не выполнит норму до вечера — повиснет вон там, сами знаете.
Указал рукой куда-то в сторону,
толпа вздохнула — все и всё тут знали, действительно. Может,
виселица там, а может, колья, но всяко, не доска почета. Про меня
«авторитет» почти забыл, но проклятый Камыш напомнил еще раз,
забубнил ему что-то негромко. Расписал, не иначе, мои таланты и
везение. Может, в банду к себе возьмут? В драке я не очень, но
«базарю» гладко, а жаргон у местных пацанов от российского
уголовного не особо и отличается.
Женщины, между тем, притащили
завтрак: снова вареная рыба, уже без бульона, сушеные корешки,
котелок с водой, дощечка с чем-то мелким, черным, вроде
перца-горошка. Последнюю взял под контроль один из местных — тот,
что с кинжалом — выдавал по горошине в одни руки, будто медбрат
лекарство.
— Сильно болеешь? — взглянул на меня
почти с сочувствием, когда подошла очередь. — Первый раз всегда
тяжело, возьми два кусочка.
— Это сушеный крокот, что ли?
Спасибо, одним обойдусь!
На ощупь «горошина» оказалась мягкой
и пористой, чуть прижгла язык, а десны тут же онемели. Больная
голова отозвалась предвкушением, желудок сжался, зубы сами
попытались разжевать лекарство... да вот хренушки им! Глянул по
сторонам и тихонько выплюнул эту штуку в ладонь. Не факт, что
заставят сожрать, но могут — чтоб уж точно не дернулся никуда. Рыба
сегодня показалась безвкусной, корешками я пренебрег, на всякий
случай. Выпил побольше воды, хоть и тиной воняет. Другой всё равно
нет. Глянул еще раз на счастливые лица коллег по сбору, вспомнил
лотофагов из «Одиссеи». У Гомера там всё красиво: кушают люди
лотос, предаются забвению, а в реале имеем вонючих нариков с
подводной картошкой. Вместо девушек-сирен тут поющий спрут с
мертвецами на куканах, орел собрался выклевать печень не Прометею,
а мне... так себе мифология, в общем! Слишком уж отличается от
первоисточников!
— Нажрались, торчки?! — ускорил
трапезу тот самый крепыш с моим тесаком. — Хватит рассиживаться,
поднимаем задницы и пошли, пошли, пошли!
Он у них самый вредный, похоже.
Вдобавок, разулся и тоже зашел в воду — ко мне поближе. Личный
конвой? Офигеть, какая честь!
— Кто жует крокот, тот законченный
наркот, — сказал я себе под нос и двинулся прочь от берега. Через
пару шагов ступню пробило знакомым разрядом, пришлось нагибаться и
выковыривать первый клубень. Десять с носа, говорите? А если я их
за полчаса соберу? Неужто вернете хопеш и отпустите на все четыре
стороны?