Хрымы кинулись шмонать мертвых… Конников? Кхарников? Короче,
наездников. Оружие, утварь в седельных мешках и во вьюках, бурдюки
с вином, одёжа покойников, упряжь – всё представляло ценность для
сельского пролетариата.
- Нираг! Застрянем на неделю. Сначала – походная касса вождя, да
и барахло у него может быть серебряное. Тащи хрымов туда!
Я указал вперёд, где кружили чёрные птицы. Там же виднелись
телеги и повозки богаче. Даже бинокль не требовался, очевидно –
наша цель близко.
Самого главного кочевника, обозлившего Тенгруна, можно было
признать только по роскошному меховому халату с серебряной
вышивкой. За несколько прошедших часов, как ветер убрал наносы,
птицы полностью расклевали лицо. Череп зиял пустыми глазницами.
Стервятники не улетали далеко. Окружили. Здоровые как аисты или
даже больше, в родном мире никогда подобных не видел. Сели дугой и
принялись терпеливо ждать, время от времени издавая клёкот. Им не
нужно серебро, нам не нужно мясо падали. Идеальное сочетание
интересов…
Я услышал крики. Под ударами плёток и тупых кончиков копий хрымы
спешили ко мне. Въехав в ситуацию, вмешался Бобик. Он прыгал около
последних и щёлкал зубами, отчего отстающие мигом перегоняли
первых. Думаете, ни один олимпиец не пробежит стометровку за семь
секунд? А если Бобика следом пустить?
Сундуки нашлись быстро – два с серебром, в каждом не меньше
сотни либ, и один с золотом. Это вам не мелочь по карманам тырить.
Я приободрился и припомнил слова из другого советского фильма: в
нашем деле главное – вовремя
смыться[2].
Тюлька подогнал повозку. Её нагрузили. Нираг выставил вокруг
основную охрану – десяток солдат и пяток хрымов, напяливших на себя
кожаные доспехи степняков. В руках – луки и кривые сабли. С виду –
Рэмбо во Вьетнаме, не подойти без страха. Но я-то знаю, чего они
реально стоят. Кроме как держать строй, выставив копья, не умеют ни
черта.
Пришло самое время командовать отход, но не получится.
Внутренняя жаба у всех есть. Выросла она до слона. Проклиная чужую
жадность, я выделил ровно час на личное обогащение. Нираг следил
только, чтоб охранники серебра менялись местами со «старателями» –
всем поровну и по-честному.
Мне же жгло душу предупреждение Тенгруна.
Я забрался на сундук с серебром (выше точки не нашёл) и принялся
разглядывать горизонт в бинокль.