«Активировать нейроусилитель на 35 % мощности. Блокировать
функции для синхронизации» – ввела она команду и тут же
удалила. Балатье не увидел, а Майкл ни за что ее не выдаст.
– Нейроусилитель активирован. Сигнал есть. Разгоняется, – словно
со стороны она услышала собственный голос. Не ее голос. Чужой,
хриплый. – Отключайте ЖТМ.
Отключено. Тишина. Клариса замерла, тело налилось свинцом.
Ничего не происходит. Только приборы пронзительно пищат.
– Показатели падают, – заволновался реаниматолог. – Активность
мозга минимальная. Сердечный ритм стремительно сокращается…
Остановка. Дыхание отсутствует.
Медики снова забегали вокруг платформы. Побелевший Майкл
переминался с ноги на ногу, наблюдая за дисплеями. Балатье нервно
стучал пальцами по столу. Клариса глаз не сводила с Фантома.
– Подключите ЖТМ! – выкрикнула она.
Слишком поздно.
– Разряд! – дефибриллятор в руках врача громко щелкнул. – Дайте
десятку! Десятку! Это для него как щекотка! Разряд! Еще разряд!
Приборы все так же пищали, а дисплеи констатировали губительное
«ничего». Клариса побледнела, на лбу выступила испарина. В голове
звучало только одно: «Ну же, давай… Вспомни, как это делать!
Вспомни, как жить!»
– Есть! – выкрикнул реаниматолог. – Сердечный ритм
восстанавливается, дыхание самостоятельное. Датчики показывают
нормальную работу мозга и всех систем организма, – он обернулся и
восторженно посмотрел на Кларису. – Поздравляю, доктор Риордон.
Персонал аплодировал, не жалея ладоней. Триумф должен был
пролиться на самолюбие сладкой патокой, но Клариса осталась
безразлична, все еще не веря в успех.
– Он дезориентирован. Приведете в сознание? – спросила она.
– Нет-нет, – реаниматолог почтительно поклонился и отошел в
сторону, – это право принадлежит исключительно творцу – вам.
* * *
Словно из ниоткуда доносился оглушающий шум. Происходило это не
здесь, а где-то далеко-далеко, за пределами кошмара, в котором он
находился. И нет у кошмара ни начала, ни конца. Есть лишь горький
привкус отчаяния, порожденный беспомощностью.
Он будто выбирался из бездонной пропасти, но снова и снова
срывался в темноту. Бескрайняя пустота овладела рассудком. Он и сам
был пустотой, был пропастью.
Резкая боль в груди. Вздох. Такой оглушительный… эхом отдавшийся
в голове. Этот вздох не его. Он принадлежит другому человеку, тому,
кто может осилить пропасть.