* *
*
Боевой шаттл «Молния» класса
«стриж» – самый быстроходный из своих собратьев. Но сейчас он
тащился к «Зевсу», будто старая кляча по проселочной дороге. Во
всяком случае, Рэйну так казалось. Даже когда рванул реактор Энцот,
и станция разлетелась на светящееся облако; когда двигатель шаттла
рявкнул и ускорение дало о себе знать нытьем под ложечкой – он
все равно считал, что посудина летит слишком медленно. Потому как у
Веласкиса не было времени.
У него не было даже лишнего
вздоха.
Инквизитора уложили в
десантном отсеке прямо на полу. Кровь под ним растеклась темной
лужицей. Нагрудник треснул, будто пластиковый, из дыр хлестало.
Броню надо срезать.
Рэйн достал резак и осторожно
отсек лазером крепежи, снял никчемную защиту и стянул с Инквизитора
усыпанный багровыми кляксами шлем. Служитель походил на труп.
Обескровленные потрескавшиеся губы едва заметно шевелились, шепча
молитву.
Бьянка сорвала с переборки
реанимационный бокс и принялась что-то вытаскивать и вкалывать.
Пальцы у нее дрожали, но действовала четко.
Дела у Инквизитора оказались
плохи: в боку дыра, кисть левой руки оторвало, и та беспомощно
болталась на куске уцелевшей перчатки. На немой вопрос Рэйна:
«дотянет ли?» девушка печально покачала головой.
– Mea culpa… Confiteor Deo…
omnipotent…[3] – простонал Веласкис.
Рэйн взял его за
плечо.
– Инквизитор, не вздумай
умирать. Ты же в Ад попадешь, черт тебя дери. А нам всем надо
успеть выторговать себе местечко где-нибудь в Чистилище, или где
там получше? Без тебя никак.
– «Зевс», –
прохрипел служитель. Кашель выбил изо рта кровавый сгусток. Но
взгляд оставался осмысленным. – Душа в корабле… omnipotent,
кэп… за меня… помолись…
– Погоди. Рано «Реквием»
читать. Держись – это приказ.
Бледное лицо Веласкиса
обезобразила боль, но Рэйн понял, что это улыбка. Тогда он вложил в
его руку винтовку и крепко сжал похолодевшие пальцы. Как бы то ни
было, а воину с оружием спокойнее. Не важно где: в аду или в
раю. Просто спокойнее.
[1]
Вечный покой усопшим
[2]Вечный покой даруй им, и свет непрерывный
пусть им светит. Покойтесь с миром. Аминь.
[3]
Моя вина… Каюсь перед Творцом…. всемогущим…
Станция Ориваль,
свободная космическая зона
Лиса сидела на полу, обняв
колени. В темноте не различить очертаний стен или мебели, зато
мысли сделались четкими, объемными. А ведь темнота –
могущественная сила, способная спрятать что угодно. Предметы,
поступки и даже люди с легкостью исчезают в плотном саване. Жаль,
что в сумраке нельзя похоронить эмоции, ведь чем чернее ночь –
тем острее чувства. Особенно, если душу скребет сомнение и терзает
совесть.