Сейчас Лиса была близка к
отчаянию. Снова пришлось прятаться… Немыслимо! Не успела ощутить
себя в безопасности, как все началось заново.
Семнадцать часов назад
объявили тревогу – эсминец Ордена Святой инквизиции запросил
проверку станции Ориваль. Как только Лиса получила сообщение,
кольнуло предчувствие: ищут ее. Конечно, больше походило на бред,
ведь на станции полно отступников и агентов Сопротивления. Подобное
для них не в новинку, Инквизиция здесь ошивается по поводу и без,
но почему-то в висках стучало: виновата она.
На Ориваль известие о прибытии
Ордена встретили с холодным пренебрежением. Отработанная годами
схема проста: отступники находили спасение в бункере на нулевом
уровне. Вместе с ними прятались дети без чип-контроллера и
псионовой зависимости. В тайных лабиринтах отсиживались
разыскиваемые инквизицией агенты, а в закрытом доке готовились к
экстренному вылету быстроходные каравеллы. Лиса понимала, что один
эсминец Ордена с карательным отрядом, горсткой инквизиторов и
каким-нибудь дряхлым магистром – таракан под ботинком Ориваль.
Но стоит его раздавить, как сползутся десятки, и тогда конец всем
великим свершениям и планам. Тем не менее, от мысли, что где-то на
поверхности инквизиторы рыщут в поисках виновных и прямо на
центральной площади устраивают кровавое аутодафе,
подташнивало.
Щелкнул выключатель, от яркого
света Лиса зажмуривалась.
– Выключи, –
прошептала она.
– Как скажешь, –
ответил Вакарай.
Кабинет снова поглотила
темнота. Вакарай сел рядом, прислонившись спиной к стене. Пошарил в
кармане, включил фонарь и положил на пол. Луч света скользнул по
серому бетону, выхватив хромированные ножки стульев, коробки с
документами и танцующие пылинки.
– Тебе страшно? – с
этими словами Вакарай подпер фонарь коробкой, чтобы не
падал.
– Нет, я давно ничего не
боюсь.
– Тогда, почему сидишь в
кабинете Полянского, а не в зале с остальными? Еще и в
темноте?
В ответ Лиса пожала плечами,
наступило неловкое молчание. Пылинки все так же кружились в
единственном луче света, рядом слышалось размеренное дыхание
Вакарая. Людям свойственно меняться, как в лучшую, так и в худшую
сторону. В случае Вакарая Мехди перемены налицо: сила и уверенность
чувствовались в голосе, в жестах, во взгляде. Интересно, сколько
раз он бывал на допросе и терпел пытки инквизиторов? Ничего об этом
не рассказывал. Всегда отвечал одинаково: «Бывало всякое, а
жаловаться – мужчине не положено».