– Приветствую,
капитан, – доктор оторвался от дел и протянул руку.
– Рад видеть, док. Пришел
узнать, как наш Инквизитор.
– Намного лучше.
Состояние стабильное, протез прижился, осложнений нет. Уже
привыкает к новой конечности. Правда, жалуется на неудобство и
боли, но я подобрал препараты, теперь станет легче. Не переживайте,
скоро вернется в строй.
– Могу с ним
поговорить?
– Конечно. Опасный период
позади, так что не вижу проблем. Идемте, проведу в
палату.
Если бы можно было дать печали
имя, то «Палата лазарета» – самое подходящее. Унылая выдвижная
кушетка посередине и грустные мониторы со стабильно прыгающими
волнами на них. А дополнял образчик тоски пустой взгляд
Инквизитора. Некогда пытливый и поучающий, теперь он походил на
взгляд призрака, вернувшегося с того света. Часто Рэйн встречал
таких. Сам был таким.
– Как дела,
Инквизитор?
– Ничего, – обронил
Веласкис и покосился на протез.
Мягкие ткани и кожу док не
спешил наращивать, сейчас механическая кисть Веласкиса мало чем
отличалась от руки робота. К стальной ладони прилипли датчики с
тонюсенькими разноцветными проводами. Блестящая хромированная
пластина прикрывала плечо и часть торса служителя, выполнено
неплохо, на ум сразу пришли киборги. Рэйн всегда недолюбливал
«железяк». Дураки, конечно, что соглашались шпиговать себя
имплантами, но преимуществ немало. Тем не менее, он считал, что с
каждым искусственным органом и модификатором человек теряет
частичку себя, постепенно превращаясь в груду метла.
– Идеально, –
резюмировал Рэйн. – Титановый сплав?
– Да.
Титановый.
– Круто. Таким можно
стены ломать, – Рэйн плюхнулся в кресло для посетителей и
окинул взглядом палату. Смотреть особо не на что. – Знаешь,
хорошо, что пострадала только кисть, а то начал бы путать тебя с
Фреем. Пришлось бы бейджи раздать.
– Ради бейджа я готов
повторить, – вяло усмехнулся Веласкис.
Руки нет, а чувство юмора
есть. Значит, не скис.
– Фрей заходил сегодня, но
доктор Леон не пустил. Как вам удалось миновать medicinae
minister?[2]
– Я же капитан. Хотя до
этого момента и был послан дважды, – усмехнулся Рэйн,
вспомнив, как доктор его вытурил, дабы не мешал таинству
исцеления. – Слушай, все хотел спросить, а что означает «натус
хомо»?
– Nothus homo, –
поправил Веласкис.
– Именно.
– В подобных словах нет
ничего хорошего. Это означает «ублюдок». Но в латыни есть слова
правильные, святые. Если хотите, могу помочь с изучением языка
молитв.