Доводы Лису не тронули. Всю
дорогу она рыдала и обвиняла мать во всех горестях. Рэйчел забрала
друзей и любовь, лишила будущего. Позже Лиса пожалела о гадких
словах, что подобно иглам вонзала в любящее сердце, но так об этом
и не сказала.
Через неделю корабль зашел в
док космической станции Ориваль. Казалось, во вселенной нет места
хуже, а если есть, то оно существует в параллельной реальности. На
фоне роскошных мегаполисов Терра-Нова станция была отголоском
прошлого. Временем, когда люди думали, что невозможное
действительно невозможно.
Спустя месяц Рэйчел вернулась
в академию, оставив дочь на попечение семье Полянских. Три года
Лиса провела на станции, продолжив обучение. Только лекции были
другими. Вместо парапсихологии стрельба в симуляторе, а нудные
трактаты сменили рукопашный бой и основы пилотирования.
Но теперь это далекое время
обернулось пеплом.
Блуждать по лабиринтам памяти
можно бесконечно, воспоминания – единственное сокровище, что
стоит беречь. Но нельзя средь россыпи золотых монет не иметь
ржавой. Нельзя насладиться бликами самоцветов, когда знаешь, что
часть из них подделка. О своем возвращении на Терра-Нова Лиса
старалась не вспоминать. Попросту вычеркнула из прошлого. Но ту
злополучную ночь, что семь лет назад изменила жизнь, она не
забудет, как бы ни старалась…
* *
*
Корабль вздрогнул. Спросонья
Лиса не сразу поняла, где находится, и теперь бестолково обводила
взглядом камеру. Осознание случившегося приходило медленно,
болезненно. Толчок повторился, окончательно вернув в реальность.
Должно быть, фрегат попал в зону с осколками астероидов, которые
безжалостно лупили обшивку «Пламени».
Лиса прислонилась спиной к
холодной стене и закрыла глаза. Сталь все так же мелко дрожала, и
эта дрожь передалась телу: прошла по коже, обдала льдом. На сердце
плотнее прежнего затянулся узел из страха и отчаяния. Пугал
инквизитор Хиото. Пугала собственная слабость. С горечью Лиса
признала, что как только корабль зайдет на посадку и с ней
встретится один из магистров – все кончится. Не будет больше
нужды скрываться, лгать и терпеть боль. Ничего не будет. Какая-то
мазохистская часть подсознания видела в этом смысл. Искупление.
Очищение. Смерть.
Но другая ее часть отчаянно
жаждала мести. Убийство матери и Евгении не должно сойти инквизиции
с рук, а для этого нужно выжить.