– Лив, – Джи нежно сжала мою руку, – мы вот с Рупертом разговариваем об этом баре. Мне всегда нравился дизайн, а тебе?
– Да, – я указала на стопку, и Руперт послушно наполнил её.
Рядом появилось блюдце с дольками лайма. Я покачала головой, но бармен только улыбнулся:
– За счёт заведения.
Джи напряжённо посмотрела на меня. Трезвый взгляд голубых глаз был так строг, что я невольно покраснела. Опять осуждает за выпивку.
– Поговори со мной, – тихо попросила она, когда бармен отошел от нас. – Я вижу, тебя что-то гложет. Поделись, легче будет!
– С чего бы начать… – протянула я. – Хм. Меня поперли из «Аттрактив», – я повторила вчерашние слова и пожевала шкурку лайма, – дали пинок под зад за долгие часы дополнительной работы. Мне даже не платили внеурочных, но вышибли как паршивую собаку. Ты это знаешь – теперь я вот благодаря тебе в «Бино» работаю, а не сижу в пижаме перед телевизором.
– Это ведь не все, – мягко произнесла Джи, поглаживая ножку у треугольного бокала.
– Не все, – согласилась я, – еще я выяснила, что бесплодна.
Джи подавилась остатками мохито и шумно закашлялась, прижав ладонь к губам.
– Что?! – взвилась она. – И ты мне ничего… ничего не сказала!
– Я хотела оставить это в тайне, – горько произнесла я, пряча взгляд.
Женевьева смотрела на меня влажными глазами, ее нижняя губа дрожала. Я чувствовала себя на грани, поэтому просто опустила взгляд в рюмку. Вспышки света расплывались в глазах.
– Милая, – Джи обняла меня и уткнулась подбородком в плечо. – Именно поэтому у тебя нет парня?
– Кому я нужна? – голос надломился, и девица через два табурета от нас мутными глазами уставилась на меня. – Я просто скорлупа, шелуха… никогда не подарю ему его копию, не стану матерью…
– Какая ты глупая! Тысячи женщин живут с бесплодием, любят и создают семьи! Ты знаешь, сколько детей в детдомах? Почему бы не усыновить или удочерить кого-нибудь?
– Но ведь это не одно и то же! – заплакала я, размазывая косметику по лицу.
Джи хлопнула мне по рукам и протянула влажную салфетку – упаковка предусмотрительно стояла на барной стойке.
– Чужих детей не бывает, – прошептала она, и даже за грохотом музыки я услышала её голос. – Не думай обо всем этом так глупо, не рви себе сердце – всегда есть шанс начать жить заново.
Я взглянула в добрые голубые глаза, полные тревоги и любви, и шмыгнула. Она грустно улыбнулась, протянула мне еще одну салфетку и жестом подозвала Руперта.