– Брат, – крикнул он, – подсаживайся, перекусим.
Андрей поспешил к скамье – чего отказываться, если предлагают? Тем более, что киоск был закрыт на перерыв до шестнадцати часов, о чём сообщалось на клочке бумаги в клеточку, скотчем приклеенном к стеклу.
– Ничего, что из горлышка? Стакана нет. – Парень протянул бутылку и кусок хлеба Андрею.
– Нормально, я не брезгливый.
Жуя хлеб и запивая его молоком, Андрей понимал, что не произнесёт ни слова, пока не насытится.
– Слушай, – проглотив последний кусочек хлеба и кинув крошки с ладони в рот, обратился он к улыбающемуся пареньку, – а где такой вкусный хлеб продают? И молоко странное на вкус, я такого никогда не пил. Честно скажу: так вкусно я ещё не ел, даже у мамы… Ой, прости, я всё съел, тебе ни кусочка не оставил.
Парень в ответ так весело рассмеялся, что Андрей невольно подумал: «Куда я попал? Что ни скажу, что ни спрошу – всем весело».
– А ты почему смеёшься? Я какую-то глупость сморозил?
– Что ты, брат, я просто радуюсь тому, что ты, по всему видать, глубоко городской парень, только что испробовал настоящую живую пищу. Молочко коровка Марта дала, хлебушек маманя вчерась испекла в печи.
Надо же! Корову Мартой назвали! Сразу вспомнилась подруга. Интересно, корова тоже бодучая? Впрочем, молоко густое и жёлтое – вкусное – значит, не бодливая.
– Спасибо, друг, не дал помереть, – протянул парню руку Андрей. – Меня Андреем зовут. Будем знакомы.
– Неждан я, – замялся парень, но руку пожал.
«Какое странное имя», – подумал Андрей и только теперь обратил внимание на одежду нового знакомого.
Белая рубаха, вышитая по вороту и груди, светлые штаны заправлены в мягкие коричневые сапожки.
– Скажи, Неждан, а какой ныне на дворе год?
– Ну, парень, это ты скажи, из какого времени вывалился. Конец мая сейчас две тысячи пятнадцатого года по новому летоисчислению.
– Фу, слава Богу, а то я думал, что во времени заблудился, в славянскую Русь попал. С самого утра всяческие неожиданности. А по старому летоисчислению?
– Семь тысяч пятьсот двадцать четыре года от сотворения Мира.
Неждан улыбнулся и спросил:
– А ты сам-то куда?
– В Обуховку мне надо, к двоюродной бабушке.
– Бабушку как зовут?
– Феклинья Яковлевна.
– Понятно. Знаю такую. Она в деревне живёт, одинокая и пожилая.
– Старенькая уже, семьдесят три года. Написала, что спину прихватило. Вот еду к ней на помощь. Всё равно каникулы, в городе делать нечего.