– Ну, тогда поехали, – встал со скамьи Неждан. – Буланый уже готов везти нас в Обуховку.
И как это он, Андрей, не заметил впряжённого в самую настоящую телегу мощного тяжеловоза с длинной густой гривой? Родившись в 1995 году, он
уже не застал гужевой транспорт и поэтому с величайшим любопытством разглядывал то, на чём и на ком ему предстоит добираться до бабки Фёклы.
Сели. Неждан с левой стороны, Андрей с правой.
– Н-но, поехали, – дал команду Буланке водитель телеги и слегка стукнул вожжами по крупу коня. Умная животина свернула от вокзальчика и рысью побежала по грунтовой дороге в сторону виднеющейся дубравы.
– А ты что, тоже в Обуховке живёшь?
– Да как тебе сказать… Почти, в километре от самой деревни. Да ты сам увидишь, можешь даже в гости заглянуть. Только не днём, после вечери. Днём-то у нас все делом заняты, не до праздности.
– Хорошо, я приду, если приглашаешь, не с бабушкой же мне вечера коротать.
Дорога шла посеред дубравы. Совсем молоденькие берёзки, дубки по краям и взрослые дерева создавали полумрак и прохладу. Совсем не трясло, как ожидал Андрей, камней практически не было – прошлогодняя листва покрывала полотно дороги.
– Неждан, прости за любопытство, а почему у тебя имя такое необычное?
– Это совсем просто: у нас, славян, как у всех, имя даётся при рождении. Нежданом меня назвал дед, потому что я родился неожиданно. Мама всё забеременеть не могла, понесла меня только на третий год замужества. Так и получился – Неждан. Второе имя мне дали при имянаречении в двенадцать лет. Оно тайное. А это просто оставили.
– Я не пойму, а зачем имя в тайне держать?
– Ты, я вижу, совсем неграмотный. Мало ли для чего и кому моё имя понадобится: порчу наведут, наколдуют на болезнь или на смерть – тьфу, тьфу! – недоброе слово скажут в недобрый час. А так – Неждан да Неждан – все напасти мимо пройдут.
– А ты сам знаешь своё настоящее имя?
– Конечно. Родители и Жрец знают. Ну, и самые близкие люди могут знать, которым я безоговорочно доверяю. Но их по пальчикам перечислить можно. Славянин ни под каким видом не должен говорить: «Я – такой-то». Хотя в современных обрядах имя не хранится в тайне. Человек должен на него естественным образом откликаться. Говорят, имя должно быть в ходу, тогда оно по-настоящему внедряется в человека. Наш Жрец Велимор сторонник явного имени. Он говорит: «Что толку в нём, если человек его имеет, а деяния совершает от другого имени?» Он сравнивает это с инструментом, который имеешь, но не пользуешься им. Мой дед категорически против того, чтобы обнародовать моё второе имя, и я с ним согласен. Как я могу быть уверенным, что вот ты, например, заслуживаешь доверия?