Профессор заверил меня, что дом мы не разрушим. А как поступим с
привидением – определимся на месте. Мэтр пообещал, что попробует
для усмирения этого… постэнтического слепка личности несколько
разных методов, названия которым я не запомнил. Но заверил, что
справится – в крайнем случае: привяжет призрака к тушке перелётной
птицы, как я недавно предлагал.
Я убедился, что выпечка хлеба утром состоялась (первую партию
Полуша обычно отправлял в печь ещё затемно) – привстал,
прислушался, проверяя реакцию на мой хлеб галдевших в магазине
пекарни покупателей. Возмущённых возгласов не различил. Не услышал
и шума борьбы – продавщицу не били: сомневаюсь, что такое с Лошкой
сумели бы провернуть тихо.
Лишь покончив с выяснением обстановки на предприятии, я позволил
себе зевнуть и потянулся. Кровать мелодично скрипнула, напомнив о
моём желании заставить её сыграть долгую мелодию – эдак минимум в
полночи длинной. Обязательно устрою такой концерт для всех
обитателей окрестных домов, когда подыщу достойную (временную!)
напарницу для совместной игры.
- Что там наше привидение? – задал я дежурный вопрос.
«Замерло над магазином, - сказал профессор. – С рассвета не
сходит с места. Ночью напасть на вас не пыталось. Но в эту комнату
заходило».
- Любовался, небось, результатами моей вчерашней уборки. У него
тут отродясь не было так чисто. Не знаю, насколько хорошо у него
получалось печь хлеб, но засранец он ещё тот… был. Одна паутина на
потолке пекарни чего стоит! Понимаю, что этот мастер Потус уже
полгода, как откинул копыта. Но в его обязанности входило приучать
работников к чистоте! Да и его жилище… у меня в гараже и то чище…
было. Что там с нашим сеансом телепатии? Когда я уже перекинусь с
нашим дохлым стариканом хоть парой словечек?
«Канал для вашего общения я проложил ещё вчера. Как вы и
просили. Та самая пресловутая телепатия, о которой вы недавно
вспоминали. Но для общения необходимо желание обеих сторон. Пока
постэнтический слепок личности мастера Потуса не проявил желания
наладить с вами, Егор, контакт».
Я свесил ноги с кровати – не глядя, вставил их в сапоги.
Тапочками ещё не обзавёлся, хотя уже не раз вспоминал о домашней
обуви. Ходить по непокрытому лаком деревянному полу считал
рискованным занятием: устану вынимать из ступней занозы.