«Обычная глиняная кружка, - сказал профессор. – Недорогое
изделие современных гончаров. Крепкое: не разбилось».
- Это у меня голова крепкая! – сказал я. – Хотя могла и
расколоться!
Прикоснулся к ссадине на лбу, поморщился от боли. Но вмятину не
обнаружил. Наоборот: стремительно росла шишка – словно пробивался
рог. Поднёс пальцы к глазам – кровь на них не увидел. Если мне и
проломили черепушку, то получился закрытый перелом.
- Я спрашиваю, мэтр: какого лешего эта кружка до меня долетела?!
Почему? Я крутой маг, или сраный кулинар, что просто погулять
вышел? Куда ты смотрел? Ты помнишь, о чём мы договаривались?! Моя
безопасность – это твоя обязанность!
Ветер зашуршал листвой деревьев, заглушая мои слова.
«Я всё прекрасно помню, юноша, - отозвался профессор. – Вес
кружки и скорость, с которой та летела, не дали бы ей нанести
вашему телу значимый вред. Траектория полёта позволила
предположить, что снаряд попадёт в вашу лобовую кость. Это очень
прочная кость, юноша. С вероятностью в девяносто семь процентов
никакого значимого вреда столкновение с кружкой вам не несло».
- Значимого! Это просто…
Я с удивлением понял, что почти не умею ругаться на местном
языке: доставшийся мне от Мясника Рогова словарный запас оказался
не таким большим, как я считал раньше. А ругаться на русском
получалось только мысленно. Новое тело отказалось разговаривать на
моём родном: не могло правильно воспроизвести нужные звуки.
Профессор стал единственным слушателем моих шикарных витиеватых
выражений – этот факт, пожалуй, расстроил меня даже больше, чем
удар кружкой по лбу.
«А о чём говорили оставшиеся три процента?» - спросил я, когда
немного успокоился.
Поднялся на ноги, встав предварительно на колени и испачкав
штаны. Вода из ведра растеклась по крыльцу, смешалась с пылью,
превратившись в кашицу, похожую на цементный раствор. В этой грязи
я испачкал одежду (представляю, в каком виде буду возвращаться в
пекарню!). И зачем только нарядился? Ведь знал же, что не на
свиданку сюда шёл.
«Они говорили о том, что кружка разобьётся и осколки рассекут
кожу на вашем лице, - сказал профессор. – Эти три процента не несли
в себе угрозы для вашей жизни, юноша. Я уверен. Регенерация
справилась бы с подобной раной за малый промежуток времени,
примерно равный привычному для вас часу».