Отломил от принесённого из пекарни каравая хлеба корку –
повертел её в руке, демонстрируя невидимому собеседнику.
«И продукт моей пекарни точно не хуже, что был при тебе. Так что
утрись, старик. Грядут новые времена: каждый будет заниматься своим
делом. Владельцы предприятий должны будут определиться, кто они.
Если пекари – печь хлеб. А вопросы управления переложить на плечи
профессиональных управляющих. Управляющему же не следует совать нос
на кухню: его дело – организационные вопросы. Так что ты –
пережиток прошлого, старикан. Смирись с этим. И если хочешь –
поплачь. Но не пудри мне мозг».
Я зубами оторвал от корки большой кусок; стал его жевать,
намеренно громко чавкая.
«Ха!» – воскликнул старый пекарь.
Его крик болью отозвался в моих висках.
«Нашёл чем гордиться! – сказал мастер Потус. – Хвастается
Полушиным хлебом! А кто твоего пекаря учил работать?! А? Продукт у
него! Управляющий он! Я и говорю: барыга! И бездельник: за три дня
палец о палец не ударил! Только о деньгах и думаешь! Етить… ну ещё
о бабах. А настоящий мастер прежде всего волнуется о деле! Усёк,
что я говорю, лодырь? Ты не рыночный торгаш! Твоё дело теперь –
выпекать хлеб! Много хлеба! Разного! А ты что творишь, негодник?
Заставляешь моего ученика печь ржаную дешёвку, да подсчитываешь
барыши?»
Я пожал плечами.
Кровать подо мной заскрипела.
«Народу нужен вкусный и дешёвый продукт. Так всегда было и
будет. Горожане такой и получают. От меня. И платят за него деньги.
Не понимаю, что тебя в этом возмутило? Видел, какая толпа сейчас
штурмует твой бывший магазин, старик? Смотри и учись, как нужно
работать. Предприятие должно ориентироваться на запросы населения,
чтобы приносить прибыль. Или ты выпекал хлеб просто для
собственного развлечения, а не ради заработка? Вот уж никогда не
поверю».
Снова откусил кусок хлебной корки. С аппетитом зачавкал. Плеснул
в кружку вина. Голос призрака раздавался в моей голове. Я даже не
представлял, где именно в комнате сейчас находился этот «слепок
личности» - не понимал, куда смотреть. Поэтому любовался на листву
деревьев за окном. Клёны в точности походили на те, что росли и в
моём прошлом мире. Да и люди здесь такие же – если судить по тем
аборигенам, что уже повстречались мне на пути: таким, как мои
работники или этот мёртвый брюзжащий старик.