— Так чего ж боится? Кто ж так напугал девчонку? — засуетилась Марфа.
— Вот этого не знаю, — пожала плечами Пелагея.
— Может, травками её какими попоить, глядишь, успокоится и вспомнит? — спросил Дорофей.
— Душу травками не вылечишь, — вздохнула знахарка.
— А может, скажешь, чья она? — поинтересовалась Марфа.
— Что я, провидица какая? — повела плечом Пелагея. — Могу только сказать, не крестьянская дочь точно.
— Это мы и сами поняли. У неё оберег от матери остался, дюже богатый, — сообщила бабка. — Покажи, Таянушка, — попросила она, и девочка вновь достала вещицу.
Пелагея с интересом рассматривала амулет:
— Древняя вещь, — поджав губы, хмыкнула она. — И странная… Обычно бывают или «солнечные» обереги, или «луннницы», а здесь они объединены. Наверняка по наследству передавалась вещица… И не один век.
— Ага, — закивала Марфа. — Девчонка говорит, будто матушка велела беречь его и только суженному разрешила отдать. А ещё про какой-то ключ сказывала. Только ключа у неё не было.
— Суженному… — задумалась знахарка. — Ключ? Может, мать говорила, подразумевая ключ к сердцу? — предположила Пелагея. -— Наверняка, в словах смысл потаённый заложен был, а дитё всё буквально поняла. А может, баба просто ключницей у кого-то служила, а в голове у девчонки всё перемешалось, вот и помнит про ключи.
Дед с бабкой переглянулись:
— И то верно, — воскликнула Марфа. — Тогда сходится всё. И девка эта не простая холопка, а дочь ключницы на боярском дворе.
— А во всей округе кроме князя Засекина других бояр нет, — поддержал Дорофей. — Точно! У ключницы Варвары, слышал, дочка имеется такого же возраста. Как звать, правда, не помню. Марфа, ты не знаешь?
Женщина пожала плечами:
— Да мне особого интереса не было. На крестины меня не приглашали, — обижено поджала она губы. — Вот к куме в соседнюю деревню наведаюсь, там и выведаю. У Петровны сестра в домашних холопках у князя живёт. Всех знает.
— Эх, зря княжич девчонку с собой не взял. К обеду, глядишь, уже бы и дома была, — посетовал старик.
Дверь вновь отворилась, и в дом ввалилась дородная баба.
— А вот и Петровна! Легка на помине, — хихикнул старик.
Даже не поздоровавшись, гостья с порога бросилась к кадушке с водой и, подхватив ковш, принялась жадно пить. Напившись, женщина осела на лавку и, приложив пухлую ладонь к огромной груди, еле отдышавшись, промолвила: