— Это дурман-трава. Она притупит боль, — вдруг раздалось с
другого бока ненавистным голосом. Клянусь, если я еще раз услышу
этот противный щебет, то не сдержусь и весь план полетит гулям под
хвост.
— Засунь ее себе в ***, алая сова. Поверь, тебе это скоро
понадобится, судя по взглядам архиепископа на твою святую задницу,
— не смог я промолчать, за что еще раз отхватил железной перчаткой
от бывшего коллеги из ордена. — И тебе тоже. Он и мальчиками не
брезгует, — получилось слишком хрипло, и меня не услышали. Ну, хоть
что-то хорошее.
Мое практически безвольное тело наконец затащили на кострище и
привязали к грубо обработанному столбу. Преодолевая боль, я еще раз
заплывшими глазами оглядел весь собранный на этот площади сброд и,
не выдержав, припадочно-счастливо рассмеялся. Ну что, сволочи? Все
здесь? Все-е-е. И даже боров в макитре, отдавший приказ сжечь
поместье отступников. И паладины в блестящих латах с алой совой на
нагруднике — тот самый отряд. И шаттов красавчик с белым плюмажем
на шлеме — командир, лично убивший всех некромантов в «яме греха».
И она… храмовая идиотка, считающая себя избранницей Бога, с
искренне-тупой скорбью в глазах. Вот ее я, пожалуй, оставлю в
живых. Вообще не трону. Пусть почувствует… всю мою боль.
Так приступим же к настоящей казни!
Алла
— Алла Анатольевна, задержитесь на минутку! — Директор нагнал
меня уже в дверях.
— Да, Алексей Борисович? — В моем голосе скользнуло легкое
нетерпение. Внутренние часы подсказывали, что до начала занятий с
группой «Б» в детском центре слабовидящих всего тридцать семь
минут. А мне еще надо успеть зайти в магазин, прежде чем спуститься
в метро.
— Алла Анатольевна, большой рояль в концертном зале снова не в
порядке. — Директор явно чувствовал себя виноватым. — Младшие
классы остались без присмотра всего на полчаса, и вот… а у нас
отчетный концерт в конце месяца, вы же знаете. Шпелер готовится к
международному конкурсу, приедет комиссия…
— Завтра, Алексей Борисович, — пообещала я, улыбнувшись в его
сторону. — Завтра приеду пораньше и настрою инструмент до начала
занятий.
— Вы наше спасение! — облегченно выдохнул директор музыкальной
школы номер один, самой престижной в нашем городе. — Просите взамен
что хотите!
— С вашего позволения, я приберегу это желание на будущее. А
сейчас извините, Алексей Борисович, мне надо…