«Я, Гейрмунд из Шильдингов, друзья,
Полмесяца назад в страну холмов
Ходил с оружием. Род Хундингов знаком
И близок мне – я деву рода их
Любил. Они у края жили
Земель нагорного народа. Этот род
Был смелым в битве, множество врагов
Встречал он, но всегда свои владенья
Удерживал. Верхом тогда я ехал
Через холмы и думал о грядущем
Счастливом дне. Предчувствовал я радость
Горячих поцелуев верной девы,
И мудрые беседы стариков,
И юношей отважных разговоры,
И звон заздравных чаш, что в честь гостей
В жилище Хундингов бесстрашных раздаётся.
Но вот в долину въехал я и вижу,
Что над холмом последним, отделявшим
Меня от дома Хундингов, повис
Тяжёлый, чёрный дым. Вначале я
Остановился, подтянул ремни
И осмотрел оружие, копьё
Надёжное взял в руку. Сердце
Моё заныло, ибо этот столб
Не мог быть дымом от обычного костра,
Зажжённого, чтобы поджарить мясо.
Я подождал немного и подумал,
И повернул к холму, и на вершину
Как можно осторожнее взобрался,
И, там укрывшись, посмотрел я вниз.
Над крышей дома старого огонь
Пылал, а за оградой и вокруг
Лежали павшие, те, что смелее всех
С врагом сражались, а посередине
Висела длинная верёвка, и на ней
Качалось тело женщины прекрасной,
А также милых дев, детей тела,
Как рыбы, что рыбак нанизал к ночи
На крепкую лозу. И гнев меня
В мгновенье ослепил тогда. Трусливых
Невольников увидел я, одетых
В железную броню. Они ходили
Вокруг, как ходит враг, закончив битву,
И понял я – во всём они виновны.
И тотчас, сжав поводья в кулаке,
Что было духу поскакал с холма,
Чтобы погибнуть, но забрать пред этим
Чужую жизнь, чтоб нанести удар
Могучий перед смертью. Вот на склоне
Перед собой увидел я врага.
В железном шлеме и с щитом железным,
Он что-то прокричал на непонятном,