– Я сразу понял, что ты русский, – заговорил Боцман. – И дело
даже не в том, что подобрали тебя около русского города. Даже если
б ты был черный, по роже ясно, что ты не негритос и не намазавшийся
гуталином финн. Знаешь, что говорили парни на палубе? Что хорошо бы
отдать тебя акулам, а то их мало, потому, что всяких проходимцев
спасают, вместо того, чтобы поступать по заветам предков… Шутки
такие. Я не знаю, откуда ты, но в порт мы пока заходить не будем.
Поэтому тебе придется побыть частью команды. Так вот, один умный
русский тут уже есть, и это я. Хочешь жить – держись наших.
Боцман закашлялся. Ого, значит, тут и еще «наши» есть.
Вскоре они оказались у металлической двери без таблички.
– Наша баталерка, – объявил боцман.
Простой чулан, освещенный двумя лампочками, где было свалено
много всякой всячины. Коробки, тюки, ящики.
Саша получил что-то типа ботинок, ношеных, потёртых, но ещё
крепких. Ещё Боцман выдал ему спец для грязной работы и высокие
сапоги.
– Сейчас пойдём мимо мойки, покажу тебе шкафчик, переоденешься и
чистое там оставишь. А после смены помоешься и… ну, разберёшься
сам, не маленький.
А это еще для чего? Разве он подписывался на такое?
– Ну, рассказывай, что там в Питере стряслось? Откуда эти
дикари? Мы отплыли, когда дерьмо уже попало на вентилятор, но
последние несколько суток сидели безвылазно на борту, готовые
отчаливать. Мало знаем.
– Это оборвыши. Люди бригадира Кирпича с северных болот. Он
захватил Остров, воспользовавшись неразберихой и войной между
Михайловым и Кауфманом. Это местные заправилы…
– Я знаю, кто это такие. Что с ними самими?
– Вроде, оба погибли. В городе бардак, пожары и грабежи.
Саша начал выкладывать всё, что знал про ситуацию в Питере.
– Ладно, пока этого достаточно, – махнул наконец рукой, прерывая
его, Борис Николаевич. – Значит, этот рейс сюда был последний. Тебе
нереально повезло. Потом ещё расскажешь подробности, как будет
время. Теперь давай думать, что с тобой делать. Что ты умеешь?
Младший уже понял, что проехать на корабле за просто так не
получится.
– Ну… стрелять умею.
Боцман скептически оглядел его.
– Кто угодно умеет. Даже женщины и дети. Но нам не нужны
охранники-дармоеды. Нам нужны матросы и работники. А в случае
шухера к оружию встанет каждый.
– Еще с компьютерами обращаться могу.