Английским, да и норвежским Скаро владел так, что видно было –
не по учебникам учился. Такой беглости можно добиться только через
живую речь. Возможно, произношение хромало, но все его
понимали.
Кто-то просто посмотрел на Сашу, кто-то кивнул, другие подходили
пожать руку, называли свои имена.
Естественно, Младший не запомнил даже половины, да и тех завтра
же забудет. У него было плохо с памятью на имена, голоса и лица,
тем более, что многие тут выглядели, как братья – коротко
стриженные, мускулистые, с рожами, будто топором вырубленными.
Глаза холодных оттенков, ежик волос на голове (у тех, кто не лыс) –
светлый. В общем, в одной стране таких называли истинными
арийцами.
Впрочем, несколько славян тоже затесались. Подходя, они
приветствовали его по-русски, хотя произношение было разным.
Скаро переждал, когда стихнет ажиотаж и снова попросил внимания.
Он объявил, что хочет угостить всех пивом в честь своего прошедшего
дня рождения, капитан разрешает. Народ обрадовано загудел. Толстый
матрос в длинном фартуке – раздатчик еды и бармен в одном лице –
шустро наполнял кружки. Раздались возгласы, видимо означавшие
поздравления.
Наконец, все занялись своим пойлом. Похоже, алкоголь позволялся
изредка и в умеренных количествах. В отличие от порции еды по
расписанию – он был платным, за него отдавали свои кровные. Кроме
таких случаев, когда от щедрот выставлялось. Это явно позволяло
капитану-хозяину судна удерживать и возвращать себе в карман часть
зарплаты.
Именно здесь Младший впервые увидел талеры. Монетки хорошего
качества из серебристого металла, похожие на довоенные евро.
– Если ты ищешь клады, зачем тебе работать на рыбном судне? –
спросил Младший, когда его оставили в покое.
– Временно нахожусь на мели, как контейнеровоз.
Мягкая и обходительная манера молдаванина, его умение
заговаривать зубы – могли ввести в заблуждение. Характер он имел
взрывной.
И через полчаса Младший в этом убедился. Скараоско рассказывал
про поиск кладов с металлоискателем, про банковские хранилища и те
опасности, которые могут ожидать в покинутых городах. Говорил про
Трансильванию, про дворец Чаушеску в Бухаресте – огромный, как
город, где осталась куча мин и ловушек от тех, кто жил там после
Войны.
Тут раздался голос за соседним столом. Это был здоровый бритый
мужик с пивным брюхом и длинными руками, как у гориллы. Тоже из
русскоязычных.