Мероприятия, отрицающие Пасху, начались в полдень, комсомольцы и
прочая молодежь из разных учреждений, которых здесь было в избытке,
набились в бывшую семинарию битком. И не только молодёжь, хватало
начальников средней руки, вышедших из комсомольского возраста, для
которых это собрание было поводом провести день культурно. Сначала
перед пёстрой аудиторией выступил секретарь Псковского окркома
партии Баузе, уложившийся в десять минут – ёмко, образно и с
латышским акцентом он рассказал о партийной работе на местах и о
борьбе пролетариата за мировую революцию. Точно такую же речь он
произнёс за полчаса до этого в центральном клубе ВЛКСМ, в час дня с
ней же его ждали в клубе железнодорожников, там организацией
угощения занимался пивной завод. Вслед за Баузе начальник
окрфинотдела Смирнов минут двадцать пытался связать один
революционный тезис с другим, зрители было приуныли и хлопали вяло,
но потом на сцену, затянутую кумачом, поднялся комсомольский
секретарь Мирошкин, и рассказал несколько анекдотов
антирелигиозного содержания.
– Пусть они там празднуют свою Пасху, – заявил он в конце, – у
нас своя есть, комсомольская. Старые порядки нам как корове седло и
собаке пятая нога, поэтому, товарищи, будем есть, пить, веселиться
и ниспровергать устои. Да? И не забывайте, ночью крестный ход, все
комсомольцы должны быть на улицах возле учреждений культа и вести
разъяснительную работу. Брошюры раздавайте, которые в коридорах
лежат, проводите беседы, но чтобы никаких драк и бороды служителям
культа не драть. Ясно?
Зал дружно согласился, Мирошкина сменили артисты из театра имени
Пушкина с куплетами, в бывшей трапезной с утра расставили столы и
открыли общественный буфет, самовары уже подустали кипеть, завод
искусственных минеральных вод прислал свою продукцию, а
кондитерская фабрика - свою, ну и нехитрая мясная закуска от
охотобщества на деревянных досках в самый строгий день поста вроде
как бросала вызов религии, равно как и предстоящие танцы. Высокое
начальство уехало, и веселью уже ничто не могло помешать.
Травин появился аккурат к тому моменту, когда артисты
раскланялись, к слегка поредевшей аудитории вышли ребята из кружка
самодеятельности завода напитков, и бодро запели частушки на
антирелигиозную тематику. Народ по одному-два человека потянулся из
зала к кренделям и чаю, на первом этаже в платном буфете торговали
водкой и пивом, многие принесли с собой натуральный продукт –
жидкость разной степени мутности и крепости, и градус праздника
подскочил на порядок. Комсомольцы старались как могли, в трапезной
тренькала балалайка, в соборном зале стучали ложки и кто-то пытался
подобрать на рояле что-то подходящее моменту, в просторном фойе на
первом этаже трое сотрудников окрпросвета играли джаз на саксофоне,
трубе и ударных.