– Да нет, не в твоей голове дело! – возразил Августин, вряд ли заметив мой кокетливый жест.
– Я так и думала, что ты невысоко ее ценишь!
Наблюдавшие за развитием нашей беседы «растительники» расхохотались с излишней готовностью, что само по себе уже было грустным знаком непроявленного беспокойства.
– Ах, нет, Женечка! Я не то имел в виду, – смешался молодой ученый, – твоя голова – это… твоя голова… А мне нужны гравюры! Те старинные гравюры, которые висят в вашем конференц-зале.
– Конечно, конечно, иди, работай, не буду тебе мешать.
– Нет, Женечка, мне нужны гравюры вкупе с твоей головой, – сказал Августин.
– Я понимаю, что интересы науки превыше всего, но голову свою все же не могу отдать, она у меня одна! – возразила я.
Августин взъерошил волосы двумя руками сразу и задумался, глядя на меня, вероятно, он не мог понять смысла этой фразы.
– Ах, да, ты шутишь, – наконец сказал он. – Женя, если тебя не затруднит, я бы хотел, чтобы ты мне помогла разобраться в гравюрах.
– Извините, господа! – откланялась я. – Дела-с! – печаль по поводу земного рая не помешала мне уничтожить все оставшиеся бутерброды.
Мы с Августином вошли в конференц-зал и принялись обходить одну за другой висевшие там гравюры. Некоторые молодой человек внимательно разглядывал, мимо других торопливо проходил. Я следовала за ним, не пытаясь проникнуть в систему его размышлений.
– Скажи, какой сюжет отвечает твоему сегодняшнему настроению? – вдруг спросил он.
– Пожалуй, вот этот – Рауля Рошетта «Античные скульптуры».
– Почему, Женечка?
– А здесь волосы у всех торчат в разные стороны, как у нас сейчас – мысли!
Августин смеялся долго и раскатисто – его густой голос разнесся над бассейнами и затих под стеклянным потолком.
– Ну, Женечка! Я всегда знал, что у тебя нестандартное мышление! – сказал он, продираясь сквозь собственный громовой смех.
– Ну да? Может, дашь рекомендацию по переводу в вашу лабораторию, где собрались одни чудаки? И обрати внимание, женщин среди чудаков почти не бывает.
– Ну, да! Ну, да! Ценное замечание, – кивнул Августин, не вникая в мои слова.
– Я тебе еще нужна?
Ответа Августина я не услышала, а, оглянувшись, увидела, что он вперил свой зеленый взгляд в гравюру Рошетта. При этом он рассеянно пощипывал свою короткую бородку, как будто пытаясь выдернуть из нее волоски.