Конечно же, казнь приводили в исполнение мужчины. В Майахрамо практиковали два способа лишения жизни: усекновение головы и яма со змеями. Первая смерть даровалась тем, чьи проступки не вызывали ужаса, оторопи, страха. Вторая практиковалась тогда, когда виновный совершил нечто, что выходило за рамки понимания: за особенную жестокость. В первом случае преступнику давали даже возможность попрощаться с родными, после чего он быстро умирал. Во втором случае смерть наступала не быстро. Сначала от укусов змей человек слеп. Потом наступал паралич. И лишь спустя несколько часов виновный задыхался.
И хотя королева понимала, что ее дочь может в данном случае надеяться на быструю смерть под лезвием ножа, ее воображение почему-то рисовало вторую казнь. Она ярко представляла себе во всех красках, как Миру бросают в яму, накрывая решеткой, сплетенной из толстых прутьев и колючей бараты. Яму накрывали, чтобы преступник не смог выбраться, ведь в критической ситуации и под угрозой смерти, человек способен на многое, в том числе и на, казалось бы, физически невозможные вещи. Преступник мог, к примеру, невероятно высоко прыгнуть, или, ломая ногти и пальцы, вгрызаясь в стены ртом, карабкаться вверх, спасаясь от смерти. Но колючая решетка не позволяла ему выбраться. Рано или поздно, даже те, кто умудрялся забраться по стене, теряли силы и падали вниз, уже больше не поднимаясь. И вот, Ажа видела, как ее дочь мечется из стороны в сторону, пытаясь скрыться от змей. Но те – повсюду. Они прыгают на девочку, раз за разом нанося свои ядовитые укусы.
Под утро королева немного успокоилась. Она придумала решение, пусть временное, но все же решение. Смертный приговор в Майахрамо имел право вынести только вождь. Даже Совет не имел на это права. Только Ага всегда решал, кто и как должен умереть, а кто – понести наказание в тюрьме. Решению Аги всегда предшествовал суд, на котором перед Советом и вождем представали виновный, свидетели и родственники пострадавшей стороны. В этом, решила Ажа, и заключается ее спасение. Не спасение дочери, конечно, но ее личное спасение. Она могла воспользоваться этим, чтобы оттянуть решение о казни Миры. Ведь она – не вождь. Она всего лишь его королева. Днем, на суде, она скажет Совету об этом. Она скажет, что им стоит подождать возвращения мужчин и возвращения Аги. Когда тот вернется, пусть он решает судьбу девочки, пусть вождь решает, предавать свою дочь казни или нет.