Не находите ли вы, дорогие друзья, что мы читаем второе програмное письмо Якова. Но вспомним первое:
«31 декабря 1913, вечер
Кончается год, мой самый лучший год, радостный, самый определяющий год. 1913 – это ярлык моей всей жизни. Самого себя понял как нужно. И тебя понял, и понял, как мне следует жить. Не могу точно сформулировать словами, но появился какой-то крепкий корень, единая основа.
Я не богоискатель, не борец, не поэт, не ученый. Но буду стараться искренне, правдиво жить, всегда учиться и быть чутким, если подле кто стонет.»
(Цит. по:
http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)
Первое письмо звучит как манифест самоосознания. Спустя три года Яков формирует манифест самореализации – ту мысль, которую он называет историко – статистической религией. Интересно бы разобраться в этом подробнее.
Представляется, что первый манифест – это индивидуальная кристально чистая вера в сострадание и милосердие.
Второй манифест с его понятием историко-статистической религии заставляет нас сравнить два определения религии, которые приводит Википедия.
Первое: Рели́гия (лат. religare – воссоединять) – определенная система взглядов, обусловленная верой в сверхъестественное, включающая в себя свод моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации (церковь, умма, сангха, религиозная община).
Второе:..«Джемс Уильям описывает религиозную веру как убеждённость в существовании некого незримого порядка и в том, что высшее благо – гармонично вписаться в этот порядок.»
(Цит по: https://ru.wikipedia.org/wiki/Религия)
Ясно, что только второе определение приближается к сути религии, провозглашенной вторым «манифестом» Якова, хотя бы потому что оно не предусматривает коллективного объединения верующих в организации, регламентирующие характер и порядок верования. Судя по всему, последнее никак не входит в намерение Якова самому «выводить законы жизни и морали». И вот каким образом планирует он реализовать это намерение:
«Подняться над эпохами, подняться над людьми, нас окружающими, посмотреть, как живут эти же люди в ими созданном обобщении…»
С этого момента, с этим намерением, очевидно, начинает формироваться новая грань его души – сострадание не просто к близкому, а ко всему человечеству