- Это будет просто замечательно, - баронесса мягко улыбнулась. –
Но уже поздно. Прошу вас. Ваши покои готовы.
Позже, в той самой зале, которая многое успела повидать, ныне
убранной и наряженной к приходу гостей, разговор продолжился.
Обо всем.
Только не о том, что важно.
Рыцаря звали Хальгрим. Второй сын, надежная опора для брата и
отца, владелец замка и земель, которые весьма богаты, но не
настолько, чтобы не желать большего. Его желания были видны, как на
ладони. И не только Винченцо. Они проскальзывали во взгляде,
которым Хальгрим окинул зал, задержавшись на гербе рода де Варрен.
В движениях. В голосе. В том, сколь спокойно и уверенно отдавал он
приказы слугам. И те спешили исполнить.
Хальгрим занял место по правую руку барона.
- Надеюсь, ты не возражаешь, мальчик, - прогудел он. Даже
избавившись от доспеха, он производил впечатление. Огромный, полный
жизненной силы человек. И рядом с ним баронесса гляделась слабой,
да и мальчишка тоже. – Все-таки я твой наставник.
- Еще нет, - сухо ответил Джеррайя де Варрен.
По правую его руку села баронесса.
И уже рядом с нею – юная невеста барона.
- Это дело недолгое, - Хальгрим махнул рукой. – Эй вы там, чего
заснули! Что-то твоя дворня, сестра, совсем от рук отбилась.
Запустила ты хозяйство.
- Я болела.
- Да, да, слышал. Ничего, Алисия поможет. Так вот, завтра
прилюдно принесешь клятву. Сила в тебе есть.
Откуда знает?
Видит? Или скорее ощутил эхо её, пусть собственный источник
юного барона лишь пробудился. И значит, о собственном даре Хальгрим
знает, более того, худо-бедно, но умеет пользоваться.
- Боюсь, не выйдет, - Джеррайя махнул рукой, и слуги
засуетились. На столах, и без того заставленных едой, появились
запеченные целиком поросята. С кухни несли жареных фазанов, горки
перепелов, фаршированного травами лебедя.
Следом появилась рыба.
Жареные сони, политые медовым соусом. Томленые ребра оленя.
- Не бойся, - Хальгрим подхватил с блюда толстый ломоть мяса,
посыпанный перцем и южным орехом. А ведь почти хамство.
Трапезу начинает хозяин.
И Джеррайя знает о том. Хмурится. Но держится. Похвально. И
Винченцо едва заметно кивает, пусть никто и не видит. Да, ему
позволено присутствовать, но его место где-то там, далеко от
помоста, среди свиты. Рядом с ним молча склонился Арвис. Его шея
закаменела, и плечи тоже.