- Записывай номер, я дома буду часа в два. Спросишь Колю.
Ну Колю - так Колю. Я смотрел в окно, на мелькающие во тьме
фасады зданий с начинающими зажигаться окнами: столица просыпалась!
Непривычным было отсутствие музыки в салоне: то ли приемника у
Коленьки не было, то ли тишину любил, то ли радио нынче не было
круглосуточным...
- Слушай, Коля... А цветы мы где-то найти сможем?
- Ну и запросы у тебя в шесть утра...
- А если подумать?
- А если подумать - то это надо к таксофону. И деньги нужны.
- Деньги есть.
- Ну вот, говоришь - есть, а жмотишься...
- Так не жмотился бы - на цветы бы не хватило.
- Вот скажу твоей бабе, что ты жмот...
Какой, однако, мерзкий водила! Но мне нравился. Он притормозил
около почты, где на стенке висели телефонные аппараты - под
козырьками.
- Только ради трёх гвоздичек я человека будить не буду!
- Букет нужен, красивый.
- Тогда ладно.
Он вышел под дождь и пошел к телефону. Я вслушивался в обрывки
разговора.
- ... Дашка, не дури голову! Нет, не за тем самым! Хотя-а-а-а...
Цветы нужны! Нет, какой, к чертовой матери, лахудре? Стал бы я...
Хризантемы? Эй, пассажир! Хризантемы пойдут? - спросил он у меня и,
увидев оттопыренный большой палец, снова заорал в трубку: - Надо
много! Давай, нарежь, мы приедем через пятнадцать минут. А что? Да,
через час могу и заехать, пассажира в Раубичи везу... Ну, где я
тебе шампанское возьму? Дашка, не дури голову!
"Копейка" пересекла МКАД и двинула дальше, мимо Боровлян - по
лесу. Сердце щемило: скоро я увижу Тасю!
В какой-то момент Коленька крутанул руль, и мы свернули в чащу.
Там на отшибе стояло несколько домиков. То ли дачный поселок, то ли
хутор - что-то такое. Одна из калиток была открыта, горел мощный
электрический фонарь, полная красивая женщина в весьма фривольном
халате зябко переминалась с ноги на ногу. В руках - огромный букет
белых пышных хризантем.
- Давай деньги! - сказал водитель и тут же выскочил наружу,
ухватил одной рукой цветочницу спереди, другой - сзади, получил по
роже, отхватил страстный поцелуй, выхватил букет, сунул деньги и
сел жутко довольный за руль, - Ух-х-х-х, Дашка!
Какой, однако, ловкач! И вроде ж ничего особенного - мужичок лет
сорока, лысоватый, седоватый, зуб потертый золотой... Он высадил
меня где-то посреди холмистого леса и сказал:
- Дальше не поеду, зажопят. Тут до гостиницы рукой подать, шуруй
по дороге прямо, не заблудишься. И цветы не забудь!