Оставалось только ждать. Ждать и держаться. Тут было три
варианта: или Солдатович устанет меня мурыжить и переключится на
доходяг - они в чем угодно признаются, или всё-таки меня хватятся и
найдут раньше, чем... Чем он выбьет из меня всю дурь - это и был
третий вариант. Ссать кровью или получить сотрясение мозга мне не
улыбалось. Пока что побои можно было терпеть - в конце концов, сие
тело было исключительной крепости и выносливости, да и мышечный
каркас и Белозор, и я нарабатывали не напрасно. Всё-таки, когда
удары приходятся по мышцам пресса, а не сквозь тонкую прослойку
жира напрямую по внутренним органам - это несколько меняет дело.
Правда, ребра, возможно, он мне всё-таки сломал...
Рассуждать отстраненно не очень-то получалось - болело всё-таки
дико. Поэтому я время от времени шипел и хрипел, и матерился, и
пытался хоть немного изменить положение многострадальных
конечностей, но помогало слабо. Сколько прошло времени - не знаю.
Вряд ли больше пары часов - по крайней мере, в туалет хотелось не
так, чтобы очень, терпеть было можно.
Наконец, дверь снова залязгала. И в кабинет вошел... Привалов? Я
даже моргнул несколько раз, чтобы отогнать наваждение. Это был он -
и не он! Чуть более худощавый, явно уделяющий больше времени
спорту, чем медведеподобный начальник Дубровицкого РОВД, с
тронутыми сединой висками, цепким взглядом и белым шрамом на
подбородке.
- Вы - его брат-близнец, - сказал я, - Здравствуйте, Петр
Петрович.
- Не близнец, - сказал он, - Единокровный. У нас один отец. Я
старше на три года. Здравствуй, Герман Викторович.
Фантастика! Этот самый Петр Петрович подошел к оставленному на
столе магнитофону, особенно не заморачиваясь, открыл его и вынул
кассету. Потом достал из кармана ключ и освободил меня от
наручников.
- Пошли, - сказал он.
- Вот так просто?
- Ни хрена не просто. Паша убедил меня, что тебе можно верить,
так что сейчас я ставлю на кон о-о-о-чень многое. Ты знаешь, кто
маньяк?
- Я знаю номер его служебной машины - удалось сфотографировать.
И еще кучу всего.
Я шел за ним как сомнамбула - по тому самому коридору с капающей
с потолка водой. На выходе Петр Петрович забрал все мои вещи, в том
числе - фотоаппарат и кастеты, и открыл дверь:
- Вперед. Вон - машина, двери открыты.
Это был какой-то дурдом. Как он это сделал? Просто так взял - и
вывел меня?