3) если ты или Молотов найдете необходимым дополнить эти стихотворения другими какими-либо (из моего сборника), то вы можете это сделать по своему усмотрению;
4) книжку можно назвать просто, напр[имер], «Стихи», – или еще как-нибудь;
5) книжке может быть предпослано чье-нибудь предисловие или нет – пусть будет так, как ты это согласуешь с Молотовым;
6) книжку следует издать с наивозможной быстротой – все недоумения и неясности решайте сами, не запрашивайте меня; все новшества вводите также сами без меня – дабы не упускать зря времени. Я заранее согласен на всё (п[отому] ч[то] верю тебе);
7) стихи следует разместить по очереди так, как они размещены у меня, но можете и изменить, если тебе или Молотову мое размещение не понравится.
Всё. Действуй быстро, энергично, не обращай внимания на мелочи и не волнуйся. Поступай самостоятельно (в смысле принятия решений) и стремись к главному – к наибыстрейшему изданию книжки стихов.
II. Часть неофициальная.
Мошка моя! Я окончательно и скоро[271] навсегда уезжаю из Тамбова.
В Наркомземе предложу или взять меня обратно на службу (дурака валять и гладить), или постараюсь найти работу в Москве, а в крайнем случае уеду в другую какуюнибудь губернию или в Сибирь[272].
Здесь дошло до того, что мне делают прямые угрозы. Я не люблю тебе об этом писать и пишу коротко. У нас с тобой есть более важные вещи, чем тамбовские дела, о которых не стоит говорить. Но всё же скажу, что служить здесь никак нельзя. Правда на моей стороне, но я один, а моих противников – легион, и все они меж собой кумовья (Тамбов – гоголевская провинция). И это чепуха, но я просто не хочу связываться и тратить попусту силы. А я и так их здесь потратил много.
Меня, конечно, отсюда ГЗУ пускать не будет. НКЗ будет всячески протестовать и гнать меня обратно.
Но я уже решился. Здесь просто опасно служить. Воспользуются каким-нибудь моим случайным техническим промахом и поведут против меня такую кампанию, что погубят меня. Просто задавят грубым количеством.
Сегодня было у меня огромное сражение с противниками дела и здравого смысла. И я, знаешь, услышал такую фразу, обращенную ко мне:
«Платонов, тебе это даром не пройдет. Нам дома стены помогают».
Это мне было сказано после того, когда я одного дурака посадил в такую калошу, что он побагровел, и я думал, что у него живот лопнет (он пузатый).