Любопытная идея. Любопытно еще и то, что Дерево в Такигакуре
производит Воду Героев, мощнейший стимулятор для шиноби, способный
увеличить их чакру, но со смертельными побочными эффектами. Листья
Дерева Жизни же способны исцелять почти любую болезнь, но растут
очень медленно. А есть ли какие-то чудесные свойства у этого
дерева? Интересный вопрос, и об ответе на него я даже догадываюсь,
но подобные отвлеченные мысли при виде выросшего после смерти Охеми
лесного гиганта возникали только у меня. Для многих он стал значить
больше, чем того заслуживал.
— Охеми, — едва слышно прошептала Анко, протянув руку к шершавой
коре, но боясь к ней прикоснуться, словно остановленная обвитой
вокруг ствола веревкой.
Пока шла война шиноби, мирные жители пытались жить своей обычной
жизнью, если это позволяли обстоятельства. Мое сражение, по
счастью, почти не задело установленного на вершине холма святилища,
но это не помешало местным его доработать, присовокупив к небольшой
статуэтке Тендзё но Шинсена еще и появившееся возле него дерево,
обнеся его толстенной шименавой. Добросовестно выкрашенной в
недешевый пурпурный цвет — все согласно канонам Рюджинкё.
— Ты знал, что «хеми» в имени Охеми — это северное название
ябудемари, складчатой калины? — сложив руки на груди и глядя, как
просвечивает солнце сквозь юные листья в нависающей над нами кроне
дерева, спросил меня Кизаши. — Охеми — большая калина. Всегда
считал его имя забавным. Калина та — маленький декоративный кустик.
Но… Он и в самом деле оказался большим деревом.
Я запрокинул голову, разглядывая листья, и был вынужден
согласиться со своим учеником. Как я уже отмечал ранее, листья
этого дерева были складчатыми, подобно листьям вяза. Или ябудемари,
хеми, разросшейся до размеров векового дуба. И в самом деле —
Охеми. Символично. Вот только «хеми» в имени моего клона означало
змею.
— Охеми! Ты не мог умереть! — Анко рухнула на колени перед
деревом. — Ты не мог! Ты, придурок! Как с твоим геномом ты смог
умереть?!
Плечи двушки поникли, а крики прервались всхлипами.
— Ты не мог… Только не ты. Почему я снова одна?.. Почему…
близкие мне… всегда уходят… моя семья….
Я грустно улыбнулся, слыша, как сбивчиво пытается накричать на
Охеми Анко. Получалось это плохо из-за давящих девушку изнутри
слез. Однако, так как я сам Охеми и есть, мне даже интересно, она
так по мне плачет или по себе? Из слов выходит, что жалеет она
себя, а меня ненавидит, раз, такой-сякой, я оставил ее одну.
Эгоистка. Как была ею, так и осталась. Ну, это не плохо. Горе
потери родного человека — это всегда больше горе по себе. В этом
измерении так точно. Ушедшему в лучший из миров, в Чистый мир,
горевать уже не о чем.