Оглядевшись по сторонам, я приметил тот самый камень-скамью,
чудом уцелевший во время битвы. Добраться до него стало почему-то
трудной задачей. Тело было все таким же легким, невесомым, слабости
не ощущалось совсем, голова чиста и ясна, только зрение туманно и
ноги заплетаются. Странные эффекты техники Фума. Рухнув на камень,
я поглядел вперед. Позади осталось маленькое горное святилище, а
впереди теперь открывался грандиозный вид на дельту реки Бандзё.
Сель, вызванный шиноби южного Листа, смел холмы и деревья,
закрывающие обзор. Шиноби сильны, вот бы еще силу прикладывали к
чему-то созидательному, а не деструктивному.
А так красивый вид. Только насладиться им не получается из-за
закрывающей глаза пелены. И Шики Теншин уже не поможет.
Но, сидя без движения, можно насладиться наступившей тишиной и
гармонией. Не грохочут техники, зато робко чирикают птицы. Шелестит
ветер в кронах деревьев. В нос лезет запах свежей земли и смятых
трав. Природная энергия сама собой потекла в тело, проникая в
меридианы и замещая угасающую чакру. Легкость из тела испарялась,
замещаясь тяжестью.
Вскоре каменная скамья была скрыта выросшим вокруг нее огромным
деревом.
***
Палуба ходила под ногами ходуном, корабль мотало на высоких
волнах, словно щепку. И хоть буря в небесах уже утихла, но море
успокаивалось медленно. Соленая волна переваливала через борта,
хлеща по доскам и унося в море кровь и трупы. А то, что не могла
унести вода, скидывали за борт шиноби. Например, ледяные глыбы, в
которые оказались вморожены некоторые пираты после встречи с
техниками Рахьё. Сам же Юки таких незадачливых врагов и отправлял
оттаивать в пучину вод. Но кроме пиратов на корабле были и другие
противники. Киринины. В основном из клана Хозуки.
— Не смотри, если не хочешь, Сангецу, — привычно ловя баланс на
толкающей ноги палубе, посоветовал я девчонке неподалеку от
себя.
Хотя какой девчонке? Ей уже двадцать лет, этой Хозуки Сангецу,
дочери Хозуки Мугецу, избравшей сторону Забузы и Теруми и предавшей
этим клан.
— Они были врагами, Кёда, — безэмоционально ответила мне
девушка. — Я сделала то, что должна была. Для них я была не
полноценной Хозуки. Но я не смогу себя простить.
Я молча обнял девушку, притянув ее к себе и заставив отвернуться
от вида истерзанных тел своих родственников. Она безвольно
повиновалась, уткнувшись носом мне в грудь.