Мужчина в красном поднялся, стряхнул песок с колен и произнес короткую отрывистую фразу. Собравшаяся на речном берегу толпа взревела. Похоже, одни радовались, другие, напротив, были разочарованы.
Ко мне подбежал еще один мужчина, уже немолодой, в богатом платье, расшитом золотом. Упав на землю, он обхватил меня за плечи, приподнял, прижал к себе и что-то быстро заговорил. Чуть отвернувшись, я встретилась взглядом со стоявшим поодаль мальчиком-подростком. Его лицо было белым, как снег.
Тихо сказав что-то, он закрыл глаза и скрестил два пальца на левой руке.
5. 5.
«Кай, - мысленно позвала я, - ты здесь?»
«Здесь, Эля. Хотя лучше я будут называть тебя Дженной. Теперь это твое имя. До конца дней».
«Не уходи. Разговаривай со мной. Мне очень страшно. Я ничего не понимаю. Что происходит. О чем они говорят. Кто они».
Это была такая тихая внутренняя паника. И если б он не ответил, она вполне могла бы стать реальной и громкой.
«Не волнуйся. Я буду тебе обо всем рассказывать. И переводить их слова, пока ты сама не начнешь понимать и говорить. Я помогу тебе. А сейчас можешь притвориться, что от страха потеряла рассудок».
Тем временем к нам подошли двое крепких молодых парней в свободных серых туниках поверх узких штанов. Развязав руки и ноги, они подхватили меня осторожно и положили на носилки с длинными ручками, которые пристроили себе на плечи. С почти двухметровой высоты я увидела маслянисто-серую воду реки и странное сооружение на берегу. Оно напоминало колодезный журавль с воротом. На длинном конце толстой жерди висело что-то вроде стула со спинкой.
Я вспомнила гравюру из книги о средневековых ордалиях[1]. На такой стульчик сажали подозреваемого – неважно, в колдовстве или каком-то другом преступлении. Привязывали и с помощью ворота опускали бедолагу в воду. А потом вытаскивали. Захлебнувшихся посмертно оправдывали, выживших казнили. Считалось, что «чистая» стихия не может принять «нечистое». Но здесь все обстояло с точностью наоборот.
Там, где берег полого поднимался, виднелся деревянный помост, на котором кто-то сидел в кресле. Поскольку носильщики уже вышли на дорогу, разглядеть сидящего я не могла. Хотя и не сомневалась, что статус у него должен быть самый высокий. Властелин всего этого мира? Да нет, вряд ли. Тогда страны? Или просто какой-нибудь местный чиновник?