— Насколько понял, ты соображаешь только, когда боишься, — барон расхаживал по обеденному залу, не обращая внимания на труп зверолюда и сновавших туда-сюда людей. Они встаскивали раненых, силились привести помещение в божеский вид. — Проблема! Так и быть, попытаюсь научить. Но учти, — пригрозил он, — дважды объяснять не стану, не поняла, так не поняла.
Энергично закивала. Пока не выяснила причину столь странного поведения мозга, я на все согласна.
— А теперь спать! — хлопнул в ладоши Антрей. — Нас местные дела не касаются. Можешь не бояться, зверолюди не вернутся.
Спать? Он серьезно? Оказалось, вполне. Зевнув, барон направился к лестнице. И ведь действительно заснет! Привычные местные к разным ужасам, а я до сих пор не решаюсь повернуться спиной к убитой твари, какой там сон!
Похоже, я возненавижу Антрея. Самое обидное, ссориться нельзя, приходится молча терпеть издевки. А еще тряску экипажа, в который мы сели на большом тракте. Увы, лошадь пала смертью храбрых в ночь нападения зверолюдов, новую барон покупать не пожелал, выбрал дилижанс. Из обрывков разговоров поняла, он ехал в столицу.
Перед тем, как загрузиться в угол гроба на колесах, ни о каких рессорах тут не слышали, успели принарядиться и пополнить запас бытовых мелочей в небольшом городе. Туда, на той самой бесхозной подводе, любезно отвез владелец постоялого двора в качестве благодарности за помощь. Барон кривился, не желал садиться на сено, а я с радостью забралась на мягкое, сказка после седла!
Городок следа в памяти не оставил. Те же дома, те же лужи, разве только свиньи на улице не валяются. В местной лавке готового платья сменила чужие обноски на нормальную одежду, более скромную и незаметную: серое платье с квадратным вырезом, прикрытым выпущенной поверх нижней рубашкой. Цельная, до щиколоток, она заменяла нижнюю юбку. Корсет вшили прямо в лиф, сделали на крючках, а не шнуровки. Белья по-прежнему не полагалось. Попробовала объяснить жестами, чего хочу, приказчик не понял. Можно, конечно, попросить барона перевести, он хорошо разбирал мою жестикуляцию, но постеснялась.
В довершение образа — чепец с оборками, чтобы скрыть короткие по местным меркам волосы и соблюсти приличия. Горожанки в отличие от крестьянок голову покрывали, не столь рьяно, как в земном средневековье, лоб оставался открытым, но все же. Интересно, знать и вовсе носит эннены, знакомые по изображениям фей?