А Андрей Георгиевич еще
собирался нет, не нервничать, но, по крайней мере, беспокоиться.
Понимал даже не разумом попаданца, а каким-то беспокойным желудком,
что не надо подставляться спиной пусть и к маленьким людям. Ткнут
ведь ножичком, даже если и не рискнут посмотреть в лицо. Зайдут и,
выждав благоприятный момент, ткнут.
Но этоXIXвек, милостивый сударь! Здесь маленький
человек оказывался вдвойне маленьким человеком, даже если он и был
вицмундире низших классных чинов. Людишки понимали, кто они и что
им могут сделать. Вернее, что они не могут сделать. И хорошо это
понимали, даже не пытаясь трепыхаться.
Если в будущем рядовые
россияне в случае опасности или необходимости стучали в грудь или,
хотя бы, писали кляузы, то пока, как правило, просто поднимали
лапки и восхищенно закатывали глаза - им бы так! Может и не все
были такие, но государственные чиновники точно.
Так что глубокоуважаемый
Андрей Георгиевич, можете спать спокойно и творить свою успешную
карьеру. Никто из чиновных соседей даже не пошевелится!
К тому же, Андрей Георгиевич
после августейшего визита монарха, не знал, что и делать. И дело не
в том, что когда он «соизволил появится в министерстве», как
заметил один из очевидцев — чиновников, закатав от восторга глаза,
Макурин единственно это никак не отметил. Как и то, что он наградил
его своим портретиком.
Император, конечно же,
высочайшая инстанция и чисто, как человек, он был страх божий. Но
не более. Попаданец все-таки уроженецXXIвека и его психология твердо отбилась от такого морального
давления. Но теперь-то, что ему делать дальше? Сидеть пассивно он
не мог, деятельная натура не могла просто так ждать и зеват. Куда
бежать, кому стучаться? Ничего не делать — плохо, делать что-то —
еще хуже. Первый раунд, судя по реакции столоначальника Кологривова
он выиграл. А остальные? Так ведь можно и переиграть в черном
свете.И хотя пожилой разум почти успокоился, но
молодой организм волновался сам и третировал сознание разными
гормонами.
Вот ведь еклмн! И Макурин
почти грустно посмотрел в спину его императорскому величеству и его
превосходительству. Ведь как, пришел, наградил в присутствии
министра, а как-то нехорошо. Блин!
Он мог бы успокоится, если бы
знал содержание дальнейшего разговора между императором
Николаем