- Его высокопревосходительство, председатель Комиссии,
генерал-лейтенант гвардии Семен Семенович Подшивалов
пришли!
Четкий печатный шаг показывал, что действительно где-то
кто-то пришел и, наверное неподалеку. «Однако же, - удивился
попаданец, - неужели немолодой генерал так печатает шаг? Неудобно
же!»
Крыжов согнулся в подобострастном поклоне и Макурин тоже
поспешил подняться. Как-то по-скотски так вести себя, но ведь
совсем другая эпоха! Все так себя ведут, а ты, если не хочешь, то
пошел вXXIвек! Печатающий шаг генерал,
ха!
Увы, но какой бы ты умный и проженно-опытный не был, но
историческую эпоху надо все-таки знать. Иначе она будет постоянно
тебя обманывать, ехидно скалясь. В приемную, или, точнее, в первую
приемную, вошел, четко печатая шаг… унтер-офицер.
Андрей Георгиевич выглядел бы совсем дураком, но он
вовремя подметил, что рыжий чиновник введет себя более сдержанно,
чем надо бы при приветствии генерала. Он поклонился, но не
подобострастно, словно входящий был чином выше, но ничем его задеть
не мог. И поэтому сам поклонился по-дворянски — вежливо, элегантно,
но по своему не сильно, словно оберегая свое
достоинство.
Унтер-офицер, увидев новых людей и сразу же отметив их
уровень, громко заявил:
- Его высокопревосходительство, председатель Комиссии,
генерал-лейтенант гвардии Семен Семенович Подшивалов изволили
прибыть!
И сразу прошел дальше, пока люди приходят в себя.
Подчиненных генерала в здании много, как и комнат, а встретившиеся
здесь классом невелики.
Ну он и громогласен, как протодиакон в церкви! Трудно
сказать, как Крыжов, но попаданец точно был оглушен и обеспамятен,
словно его пыльным мешком по голове треснули. А в мешке этом были
завернуты в тряпье кирпичи. Не больно физически, но оглушен
здорово.
Следом за глашатаем в звании унтер-офицера за некотором
времени прошел и сам генерал-лейтенант гвардии С.С. Подшивалов.
Ровно на таком расстоянии, чтобы его высокопревосходительству было
не обидно, но так, чтобы не отстать от глашатая.
Акакий Степанович Крыжов своей задницей в чине коллежского
регистратора все это понимал и принимал и поэтому все еще стоял у
своего стола. А при появлении его высокопревосходительства глубоко
поклонился. Даже Андрей Георгиевич Макурин, штатская штафирка,
практически ничего не знающий в чиновничьих обычаях