Конечно, он понимал, что много чего
проходит мимо него в жизни. Так ведь и любопытной Варваре по носу
аккуратно и больно били! И нечего ему, маленькому чиновнику, обо
всем знать! А происходило в столице Российской империи, между
прочим, много такого не то, чтобы важного, но интересного и
прелюбопытного, если повнимательнее узнать и чутко прислушаться.
Начать хотя бы с того, что его императорское величество Николай
Павлович на очередном совещании высших сановников на прошлой неделе
произнес едкую-таки филиппику. Ни к кому конкретно, в воздух, но
весьма если так можно сказать печально и даже злобно для его
высокопревосходительств.
Речь опять шла о плохом уровне
письма подаваемых августейшему государю документах. Большинство
министерств даже на высшем уровне, направляя бумаги на
императорское имя, пишут их кое-как, В России есть
тысячи грамотных чиновников, на которых ежегодно
тратится десятки тысячи рублей. Так нельзя ли хотя бы подобрать
двух-трех делопроизводителей получше? Или господа министры
специально портят глаза своему императору? Вопрос был произведен в
воздух, ни чья фамилия не прозвучала, но Семен Семенович каким-то
верховым чутьем понял, что тема эта августейшего монарха очень даже
не то, что совсем тревожит, но нудно свербит. Как маленькая заноза
в заднице. И сказать неудобно и терпеть уже никак невозможно.
И, наверняка, кто-то от этого
полетит с высочайшего места, а кто-то, может быть, будет награжден.
Не просто так, а по высочайшей оценке проводимой работы. И что если
он немного потревожит себя и поработает, то может на пользу себе
что-то сделать. Благо, большинство мероприятий министерства не то,
чтобы Николаю в последнее время не нравились, но зримого отзвука в
императорской душе не получала.
А это был тревожный симптом, который
скоро может превзойти даже отставку! Будет тогда генерал-лейтенант
гвардии командовать замшелым департаментом.
Вернувшись обратно в министерство,
Подшивалов кликнул ответственных сотрудников, тех,
кого понемножку подбирал и на кого в случае трудных моментов мог
опереться. Поговорили о том, о сем. Один из них и подсказал.
Арсений Федорович Кологривов,
которого он медленно, но постоянно тащил вверх, надеясь на удачу,
все-таки однажды выстрелил, подсказал в нужный момент. А всего-то
лишь назвал фамилию молодого дворянина, который так его удивил, и о
котором он в суматохе в последнее время позабыл.