Да и чревато блажить на местных. Тут ведь каждый друг другу брат
и сват, и дети у всех в одну школу ходят и колотят друг друга. А
тут такая возможность выплеснуть скопившуюся за трудовую неделю
злобушку.
Зинченко, конечно, ответил, порадовал тетку, не дал ей
скиснуть:
— Да я не про магазин ваш. Магазинчик очень даже ничего,
деревянный правда, как уличный сортир, и запах такой же, но я к
нему претензий не имею, я про село в целом: вместо дороги канава,
вместо прохожих коровы, из украшений уличных только лепёхи говяжьи
и “газоны” из бадалыг засохшей крапивы. Грустно мне такой пейзаж
лицезреть, нет в нем прелести русской глубинки.
— А ты мою деревню не трожь! А то щас как мужиков кликну, они
тебя быстро в прелесть мордой макнут. Ишь ты! Деловой нашелся!
Припрутся из города и хают нас. Вот тебе сигареты, плати и
уматывай!
Продавщица удовлетворенно выдохнула и с благодарностью швырнула
на прилавок красную пачку “Примы” за 14 копеек.
— А других сигарет нет? — поморщился Зинченко. — Они ж без
фильтра даже.
— А у нас других и не берут! Князья нашлись!
— Ладно, — Зинченко отсчитал мелочь и сыпанул ее в исцарапанное
блюдечко, стоявшее на прилавке возле огромных, похожих на
стиральную доску деревянных счет. — Спасибо, девушка!
При слове “девушка” мать троих детей (если с мужем считать —
тоже детина великовозрастная – то четверых) расплылась в счастливой
улыбке. День сегодня явно прошёл не зря. И поорать получилось, и
девушкой обозвали, еще бы мужа из коровника пригнать метлой
поганой, и жизнь вообще удалась.
— Кстати, — Зинченко обернулся уже в пороге. — Забыл спросить, а
где здесь сельский клуб?
Продавщица злорадно улыбнулась:
— Да тут недалеко…
***
Машина подкатила к местному ДК. В отличие от других поселковых
построек, он отличался статью и кирпичной кладкой. Белыми
оштукатуренными колоннами при входе, что подпирали крышу. Чуть ниже
черепицы висел огромный барельеф в виде герба СССР в перекрестье
знамен. Еще ниже такая же вычурная надпись: “Искусство принадлежит
народу”. А под ней в самом центре буквы покрупнее наляпаны: “КЛУБ”.
Чтобы, значит, точно не спутать.
Уже стемнело, и главное действо субботы началось. На крыльце
клуба толпился народ.
Зинченко был намерен подогнать “лимузин” прямо к крыльцу. Но я
убедил его переставить машину подальше в темный переулок, чтобы
лишний раз не нервировать “золушков” нашей каретой. Он еле
согласился. Очень уж ему хотелось шикануть перед местным
бомондом.