— А мы можем как-то без этого обойтись?
Эльф ещё раз окинул меня взглядом.
— Нет, я слишком изголодался по женской ласке, а ты слишком
обнажена и красива, чтобы я смог к тебе не приставать.
— Что будет, если я откажусь?
— Ничего, разойдёмся каждый своей дорогой, — насмешливо ответил
он, прекрасно понимая, что одной мне не выжить.
— Хорошо, я согласна, — обречённо ответила я.
Всё-таки секс с эльфом — это лучше, чем смерть. Лучше же,
да?
Тем временем эльф подошёл и отвёл мои руки в стороны, открывая
себе вид на моё тело. Я смутилась, но вырываться не стала.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Екатерина. Катя, — голос дрожал, — а тебя?
— Танарил. Я буду звать тебя Ката, Катарина. Так мне нравится
больше, — он притянул меня к себе и притиснул к телу.
От ощущения обжигающе горячей кожи я отпрянула, а затем сама
прижалась за новой порцией тепла. Катарина — действительно звучало
как-то более утончённо.
Всё было неправильно. Всё было настолько неправильно, что мозг
перестал это даже осознавать. Итак, минут двадцать назад я была в
родном городе, стояла в очереди в портал, смотрела, как Тавервель
накладывал на нас какое-то заклинание, отчего все становились
брюнетками. Сама я была от природы русой и сероглазой, а другие
девушки с похожей внешностью сильно потемнели после его колдовства.
Видимо, я тоже, но без зеркала сказать сложно. В портал заходила
четвёртой по счёту, а вывалилась из него в лесу одна, и мой договор
был аннулирован. Значит, вмешались боги.
И теперь я стою по колено в сугробе абсолютно голая и обнимаюсь
с симпатичным наглым эльфом. Без договора, еды, одежды, каких-либо
гарантий и перспектив. Но с магией, которую я совершенно не знаю, а
вот эльф с ней прекрасно знаком. И может меня обучить. Значит, если
я хочу выжить, то должна держаться его и впитывать знания по
максимуму. Придётся расстаться с невинностью, но я не особо ею
дорожила. Для покойной бабушки она была гораздо большим сокровищем.
Через месяц мне исполнится двадцать один год, и признаваться
кому-то, что у меня до сих пор не было никаких отношений, уже
становилось неловко. Почему-то на мою девственность клевали
исключительно неприятные мужики за тридцать пять с замашками
домашних тиранов. А хорошие парни сторонились, стоило рассказать о
моей невинности.
— Танарил? Я… у меня… — замялась я, — я не… я даже…