И это было ужасно смешно.
Я хохотал, когда в покои своей единственной дочери ворвался Советник. Ох, до чего же
уморительно белым он стал! Мой отец тоже вскоре вошёл, вслед за ним вбежала и мать.
Увидев подвиг первенца, увековеченный в камне, она с кулаками
бросилась на меня. От безудержного хохота уже болел живот, сводило
скулы, но перестать смеяться было невозможно.
Отец отвёл меня в камеру сам.
Следующие месяцы я воспринимал сквозь пелену абсолютного
равнодушия.
Мать меня вообще не навещала, словно второго сына у неё никогда
не было. Не удивительно, ведь я убил её любимчика. Это ведь с её
негласного одобрения брату можно было забирать у меня всё, что
угодно. «Он — Наследный Принц», — с придыханием говорила она.
Именно она настояла, чтобы брат переехал в мои покои, едва он этого
захотел, а потом обратно, когда они ему надоели. Именно она
распорядилась, чтобы я взял на себя его обязанности в Суде — ведь
ему предстояло нести нелёгкое бремя правителя, поэтому сейчас
требовалось больше времени на развлечения. Именно она устраивала
браки обесчещенных им лалар, деньгами, угрозами и шантажом затыкая
рот их родственникам. Именно она заставила меня
поверить, что одним фактом своего
рождения я бесконечно что-то должен другим.
Я не понимал, почему тянут с моей казнью. Совершённое мною
преступление по закону каралось смертью. Во все времена. Если это
была пытка, то весьма изощрённая: месяц за месяцем я был вынужден
страдать от воспоминаний и злости, ожидая казни. Зато я научился
тому, чего не умел с самого детства, — ставить свои интересы выше
интересов других. Даже на допросах я упирал на то, что не помню,
как и что сделал, настаивая, что в момент убийства мой разум был
помрачён. Видимо, это и сыграло решающую роль. Если изначально
казалось, что меня могут пощадить, то теперь думалось, что я сделал
лишь хуже. Пожизненное заточение ужасало сильнее, чем быстрая
смерть.
— Приветствую тебя, Танарил, — вошёл в камеру отец.
Он навещал меня довольно часто, хотя говорить было не о чем.
Я видел, как он сдал за последние полгода, но изменить прошлое
никто уже не в силах. Хотел бы я его изменить? Да. Никакая женщина
не стоила моей свободы и жизни. Я не должен был убивать брата. Мне
следовало развернуться и уйти, оставив эту лживую шлюху Ланадриэль
на развлечение брату. Уехать из Великого Леса. В конце концов, я
молод, хорош собой, одарён магией и получил прекрасное образование.
Да, я отомстил брату за все обиды, за каждую отобранную и сломанную
вещь, за соблазнённых невест и растоптанную любовь. Стало ли мне от
этого легче? Нет.