"Зуб Дракона". - страница 26
- Та-а-ак, банда! – Хайретдинов оглядел метаморфозу, произошедшую с вверенной ему группой. – Я пойду первый. Остальные за мной след в след. Хлебальниками не щёлкать. Как спустимся в обрыв, упрёмся в весёленький мост, «играющий» такой. Если кто-то повеселее пойдет, задний будет подпрыгивать, хочешь - не хочешь. Сколько хожу, столько боюсь. Все, кто живым доберется до того берега, без команды не садиться, с тропы не сходить, воду экономить. Кто не переберется, воды хлебанет, мама, не горюй. На всю жизнь хватит. Манчинский, идёшь в замыкании. Отвечаешь за порядок. Всё! За мной, шагом-марш!
Хайретдинов, тяжело ступая под весом рации и своего вещмешка, зашагал к реке Панджшер, к подвесному мосту. Мы пошагали за ним, согнувшись почти пополам под тяжестью навьюченного на нас груза.
Вещмешок у меня был настолько тяжелый, что моя голова с органами зрения была опущена вниз. Перед ней маячила пыльная, раскалённая солнцем тропа, я видел только её и свои ноги. Больше ничего не видел.
Через несколько шагов начало мешать оружие. Если закинуть его за спину, то оно скатывалось с вещмешка. Если повесить на шею, то оно болталось из стороны в сторону, тянуло бошку вниз, мешало дышать. А дышать почему-то очень хотелось. Со времени призыва в армию я бегал кроссы по пустыне, носил на плечах ящики с гранатами, но вот такого ужаса мне переживать ещё не приходилось. И не мне одному. Все шли, согнувшись в три погибели, то и дело пытались закинуть оружие за спину. Оно сваливалось обратно. Его с лязгом закидывали снова. Только Герасимович, как повесил поперёк туловища свою снайперку, так и шёл, оперев на неё свои худые руки с закатанными по локоть рукавами.
Через десяток минут мы подошли к реке. Уже устали, уже вспотели, от утреннего умывания не осталось и следа. От проглоченного завтрака сделалось очень нехорошо внутри. Я никак не мог принять решение – вытошнить завтрак от натуги, или отложить прямо в штаны. Тут, в моё поле зрения вплыл мост. Вот такой МОСТ, блин!!!
В моей башке под панамой пронеслась мысль:
- Брата-а-ан, всё, что с тобой было раньше, смело можешь забыть. Оно больше никогда тебе не понадобиться.
Внизу, в ущелье, ревела вода, перекатывалась через булыганы. Доски у моста были старые, страшные. Скорее всего, трухлявые, сикось-накось привязанные какими-то тросами, торчащими в разные стороны размочаленными обрывками. Каждый из нас со своим боевым комплектом весил больше центнера. Трухлявые доски и размочаленные тросы не могли выдержать такой вес. Они непременно должны были провалиться, оторваться-развязаться.