Но всё равно отношение родичей Матвея
напрягало. Я всё понимал, он ушёл из дома, и не только из
владетельного. Ушёл их старой команды, порвав все связи. Однако
сделал он это не по своей прихоти, а чтобы избавиться от ярма
позорной службы. Как по мне, наоборот, стоило поддержать его в
этом. Но родственники вместо этого полностью отвернулись, забыв о
его существовании. Хотя была у меня мысль, что они сделали это,
чтобы уберечь Матвея. Но тогда становилось очень интересно, чем же
таким занимаются Раевские. Впрочем, это не моё дело, пусть даже это
связано с Гончаровым.
— Скучаешь? — на соседнее кресло
элегантно плюхнулась Таня, вырывая меня из круговорота мыслей. —
Чего кислый такой?
— Да вот сейчас с твоей мамой
пообщался, — я не собирался грузить других своими размышлениями на
тему Гончарова и его прихвостней. — Не могу понять, чего именно она
хочет. То говорит, что ты уходишь, то остаёшься. Я запутался.
— Не бери в голову, — Тарасова
тихонько рассмеялась. — Мама привыкла всё держать под контролем.
Так что у неё на каждый случай по паре вариантов. А я никуда
уходить не собираюсь. Или уже гонишь?
— Завязывай, — я поморщился. — тут и
так голова пухнет. Так ещё Анна Марковна накинула. Прикинь,
говорит, что Миллорадовичи на меня матримониальные виды имеют. Мол,
свести с Катериной.
— И что тут такого? — с искренним
недоумением уставилась на меня подруга. — Это же нормально. Ты
парень видный, она красивая девушка. Ладно ещё был бы простым
человеком, там бы ещё мог встать вопрос о количестве, но ты-то у
нас просто маньяк какой-то. Секс-машина, блин. Так что только
радоваться должен, что очередную красавицу в постель затащишь.
— Да при чём тут это?! — не выдержал
я. — Как ты вообще себе это представляешь?! Я и Катя! Да мы
поубиваем друг друга! Она же меня ненавидит! Сейчас, конечно, стало
получше, но я считаю, что она просто привыкла. Я, конечно,
мужчина-мечта. Красавец, герой, Чемпион и всё такое, но в шаги от
ненависти до любви не верю, уж извини. Это только в сказках
бывает.
— О… как всё запущено, — Таня
хлопнула себя по лбу рукой и покачала головой. — Слушай, я знала,
что у тебя эмоциональный интеллект уровня табуретки, но не
настолько же. Неужели ты не замечаешь, как она на тебя смотрит? Да
и не было у неё к тебе ненависти. Скорее Катя сама не могла понять,
что чувствует, вот и срывалась. Но теперь-то она изменилась. Как ты
это мог не видеть?