Истерзанные девчонки сидели, прижавшись друг к дружке.
Зарёванные и испуганные.
Я кивнул им, чтобы уходили, и направил карабин на елозящего по
полу чиновника.
Хотелось сказать что-нибудь пафосное, но я просто выстрелил.
Был ещё один почётный гость. Но эта гнида где-то
затихарилась.
Аккуратно выглянул в окно. Увидел девчонок, бегущих в лес.
И тут прозвучало два выстрела. Не моих.
Девчонки, словно наткнулись на невидимую преграду, запнулись и
упали, нелепо раскинув руки.
Их-то за что?! И так настрадались…
Суки! Зарою! Всех зарою! Сдохну, а зарою!
В самом начале я не хотел стрелять в СБ-шшников. Всё-таки парни
на работе. Но после девчонок начал бить на поражение.
Я прекрасно понимал: живым меня не оставят. Поэтому дозарядил
магазин, собираясь забрать с собой как можно больше этих никчёмных
жизней. И вдруг краем глаза увидел шевеление в углу, где лежал мой
тулуп. Нашёлся, гость дорогой! Сейчас мы пообщаемся!
Прикинул, где может быть голова. Выстрелил.
Клиент вскочил, держась за задницу.
– Извините, ошибочка вышла, – усмехнулся я. – У вас голова от
жопы не отличается…
Добил, чтоб не мучился.
И тут в окошко залетела дымовая граната.
Спутать с чем-то РДГ-2Б было невозможно. И где только они взяли
это старьё?!
Что ж, я сразу знал, что меня положат. Зато несколькими мразями
на земле теперь будет меньше.
Вслед за гранатой вбежали СБ-шники.
Успел выстрелить дважды.
Я даже увидел приближающуюся пулю. Потом был резкий толчок,
вспышка яркого света и темнота.
Очнулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо.
– Володя, Володя, ты в порядке? – снова и снова повторял
ломающийся юношеский голос.
То ли от того, что меня трясли, то ли от голоса, но у меня было
ощущение, будто мозги с кишками в одном миксере бултыхаются. Аж
затошнило.
Я застонал и открыл глаза.
– Жив, слава Роду! – выдохнули рядом.
Голоса были обеспокоенные и совершенно не знакомые.
А ещё прямо в лицо хлестал холодный дождь. Такой, какой бывает в
конце октября.
Дождь заливал глаза и не давал рассмотреть, что вокруг.
Я поднял руку, чтобы стереть с лица влагу и удивился, с каким
трудом далось это простое движение.
Два парнишки лет по пятнадцать-шестнадцать в кадетской форме
помогли мне подняться.
Как оказалось, я тоже был в такой же форме. Не только насквозь
мокрой, но и в глине. Видимо, от падения.