- В магазин сходи, - прозвучало глухо из недр старенького
хладоагрегата, - деньги и список в сумке. И скорее давай, у меня
еще дел много.
Тон матери был таким, что у меня пропал аппетит. С тихим вздохом
положив на тарелку огрызок бутерброда, я глотнула чай и потянулась
за сумкой.
Чтобы ровно через минуту, «пробежавшись» глазами по списку,
понять – затишье и впрямь оказалось недолгим. Чего стоили только
три бутылки водки и еще столько же – портвейна. Закуска тоже
заставила брови поползти вверх – сервелат, красная рыба, красная
икра! Да у нас в доме сто лет уже подобного не водилось!
Машинально перевела взгляд на деньги, прикидывая…
- Мам, - окликнула я родительницу, получив недовольное мычание в
ответ, - денег не хватит.
Сказала, а сама словно сжалась внутри. Умом понимала, что ничего
криминального не сказала, а вот попа чувствовала приближение грозы.
На кухне воцарилась весьма нервная тишина, даже возня в
холодильнике прекратилась. А уж когда мать выпрямилась и
обернулась…
- И что? – прозвучало чуть презрительно и очень раздраженно, -
добавь! Ты уже взрослая, работаешь, деньги получаешь! Должна матери
помогать, как-никак! В конце концов, ты живешь на всем готовом,
кормлю, пою, одеваю тебя! Крыша над головой есть! Бессовестная!
Стало обидно. Настолько, что на глаза навернулись слезы, а я с
силой сжала пальцы, прогоняя неуместную влагу.
Может, если бы эти слова оказались правдой, было бы не так
тошно. Мать уже давно не интересовалась моими потребностями и
нуждами. Кормила, это да, но и то без особых затрат – носила
продукты с работы. Часть коммуналки я вкладывала, совесть моя была
чиста. И, кстати, насчет совести…да кто бы говорил!
- Матери? – я постепенно закипала от несправедливых обвинений и
равнодушия самого дорогого в мире человека, - да легко! Что из
этого можно считать помощью тебе? Ящик алкоголя? Или колбасу,
которую сожрут люди, которых я знать не знаю? Я готова помогать
тебе, если действительно надо! Но кормить твоих
алкашей-собутыльников – увольте!
Я со злостью бросила посуду в раковине и сложила руки на груди,
повернувшись к матери лицом. И теперь мы буравили друг друга
предельно злыми взглядами.
- Да что ты о них знаешь, моралистка хренова? Хоть бы раз
улыбнулась, да составила компанию, поддержала мать! Так нет же,
морду воротит, стыдно перед порядочными людьми даже! Это, между
прочим, годовщина смерти твоего отца! А ей денег жалко!
Постеснялась бы! Тварь бесстыжая!