Впрочем, выход есть, так что грех жаловаться. А уж свое
недовольство к деталям можно и потерпеть…
Время до конца недели пролетело быстро. Слишком быстро.
Определиться с окончательным решением я так и не смогла. Внутри
плотно обосновалось нехорошее, тянущее предчувствие, заставляя
нервничать и сомневаться во всем. Тем более, что дома происходили
странные вещи.
Мать последние дни ходила сама не своя. Хмурая, недовольная и
подавленная – она со мной почти не разговаривала, даже с учетом
того, что наше общение и так мало напоминало контакт родственников.
Даже в свои прошедшие выходные она впервые за долгое время не стала
никого звать на «отдохнуть и расслабиться», введя меня в состояние
крайнего удивления. А уж когда она принялась мыть окна, протирать
пыль с отцовских фотографий, висевших в рамках на стенах, и
перетряхивать залежи вещей на антресолях, я впала в полнейший
шок.
Меня к процессу не привлекали, да и вообще, словно и вовсе не
замечали, но это даже радовало. Не очень доверяя такому странному
затишью, я целиком и полностью сосредоточилась на учебе, стараясь
«запастись впрок». Таким образом, даже к зачету подготовилась, о
котором Пашке говорила. И еще к трем, которые ожидались в ближайшее
время.
Вроде как причин для отказа больше и не было, но я все тянула со
звонком другу, хотя он каждый день упорно интересовался, что
надумала. Учеба, работа, сон – мне казалось, что я специально не
хочу думать о приближающихся выходных.
Но все решилось, как обычно, внезапно и совсем не весело.
Утро субботы выдалось тихим и спокойным, я даже смогла
выспаться. И сейчас, не торопясь, завтракала, раздумывая над
планами на день…
- Настя! – окрик матери заставил вздрогнуть, и я чуть не
подавилась, проглотив от неожиданности только что откушенный кусок
хлеба с маслом.
Но родительницу моя возможная асфиксия совсем не впечатлила.
Мазнув недовольным взглядом по мне, она кинула старую затертую
сумку для продуктов на рядом стоящий стул. Звякнули монеты, а я,
успев откашляться, вопросительно уставилась на мать, которая уже
направилась к холодильнику, повернувшись ко мне спиной.
Кухня у нас была чуть больше стандартной, но все равно не
разбежишься. Поэтому холодильник стоял около дверного проема, а
распахнутая дверца агрегата скрывала собеседника почти полностью.
Старый кухонный гарнитур отдаленно бежевого цвета радовал
потертостями на углах и круглыми дырочками в обивке от сигарет.
Клеенка на столе уже давно требовала замены, а покосившиеся дверцы
на шкафчиках так и вовсе вызывали глухую тоску. Квартира безмолвно
кричала о том, как ей не хватает мужской руки. Да и женской, честно
говоря, тоже.