Тишина.
Торн с Костей меня подловили. И подловили по делу. На том, от
чего зависит вся моя жизнь. Придется надеть кольцо. Торн оставил
доспехи и оружие снаружи. Это даст мне время, если всё пойдет
плохо. Может, смогу отбиться...
Торн не сводит с меня взгляда, уголок его губ
приподнимается:
— Если вы согласны, Римус, то я попрошу и перстень тут
оставить.
Костя заливается смехом, но ничего не говорит.
Я же вздыхаю, развожу руками:
— Ты прямо мысли мои читаешь.
— Я капитан гвардии.
— Точно... Ладно, погнали, — кидаю перстень Ионе.
Пока не передумал, быстро приказываю анклаву вернуть нас с
Торном в номер Стреломёта.
Тьма...
...
Свет...
Торн сразу же садится на кровать, показательно отодвигает свой
меч подальше:
— Хм... Я благодарен вам за доверие, Римус. Теперь я отвечу.
Жертвоприношения — это чистое зло. Это уничтожит ваш разум и душу.
Нет ни одной причины, ради чего стоит так низко опускаться. Я вижу,
что вы изменились, и что это не простая потеря памяти. Но я
встречался с тёмными колдунам, и считаю, что вы отличаетесь от них.
Вы всё ещё человек. Поэтому прошу вас не пересекать черту.
Что ж, этого следовало ожидать. Торн весьма разумен. А вот его
взгляды на жизнь — нет. Опять лишь чёрное и белое, злое и
доброе.
Скрещиваю руки на груди:
— Не пересекать черту, говоришь... Скольких ты убил, Торн?
— Многих. Понимаю, к чему вы клоните. Но я воин, выполняющий
долг перед Домом Гелленов.
— А, вот как... Интересно. А если эйр прикажет тебе принести в
жертву человека, ты откажешься?
— Да.
— А вырезать женщин и детей во вражеской деревне?
Торн смотрит на меня ледяным взглядом, молчит. Развожу
руками:
— Как я и думал... Что, есть у тебя похожий опыт, да? Значит,
вырезать сотню невинных — это выполнять долг перед своей страной и
остаться хорошим. А принести Косте в жертву какого-нибудь ублюдка —
плохо и чистое зло?
Подхожу ближе к Торну. Даже сидя, он ненамного ниже меня,
поэтому смотреть на него сверху вниз непросто:
— Либо ты отказываешь от своей наивности, друг мой, либо
уходишь. Мне не нужен такой помощник. Потому что я не убиваю женщин
и детей по приказу, но приношу в жертву ублюдков и негодяев. По
моему мнению, я как раз хороший, а вот ты — плохой.
Торн не сводит с меня глаз. Пронизывает ими насквозь:
— Кто-то должен пачкать руки, Римус. Ради жизни одних нужна
смерть других. Так работает природа. Если я не выполню жестокий
приказ, это сделают другие. А вот жертвоприношения — против
человеческой природы. Они противоестественны и необязательны.