Неспешно отхожу метров на
двести. Посматриваю на то, что осталось от лагеря. Мешанина из
бревен, зомби и всякого хлама. Беспощадное болото скоро все тут
поглотит. Лезть туда в поисках добра — чистое безумие. Будем
надеяться, что Стилет утащил с собой все ценное. Эх...
Мимо ковыляет зомби. Ставлю
ему подножку, и он падает.
Да уж... а я ведь знал, что в
кино что-то недоговаривают. Зомби хотят тихой и спокойной смерти.
Нет же, надо придумать парочку оправдывающих их убиение факторов:
тупые и любят мозги. Как можно убивать таких милых созданий? Не
понимаю...
Всаживаю следующему зомби в
висок кинжал. Он последний раз щелкает челюстью.
Очередной вой и ближайшие
тухлые родственники собираются в одном месте, я же возвращаюсь к
Торну.
— Хм...
Как эмоционально он выражает
эмоции. Ну, ладно.
Вздыхаю, развожу
руками:
— Даже не спрашивай, хорошо? Я
без понятия, почему они меня не трогают.
— Из-за черного
эфира?
— Я тоже так подумал. Ты о
таком слышал? Ну, чтобы утропии на кого-то не нападали.
Отрицательно качает
головой:
— Нет. Не думал, что такое
бывает. Даже некроманты не умеют контролировать естественных
утропиев.
— Естественных?
Кивок:
— Кто умер или кого убили, а
не создали.
Смотрю за спину Торну, не вижу
одну очень важную тушу:
— С геомантом не
получилось?
— Получилось. Оставил его
позади и поспешил к вам.
Внимательнее осматриваю Торна.
Он немного потрепан, а латный наплечник погнут:
— Это он тебя так?
— Да.
— Ты же четвертой ступени, а
он второй.
— Верно. Но я с разряженными
артефактами.
— Неужели они так
влияют?
— Для мастеров воинских
искусств — да. Ступени магов можно сравнивать со ступенями воинов,
только если они в полной экипировке. С геомантом третьей ступени я
мог бы уже не справиться.
От светских бесед посреди
трупов нас прерывает очередной вой. Забираю мешок с добром и меч.
Торн молча кивает, разворачивается. Следую за ним, но не догоняю.
Жадность больше не может терпеть, ничто ей не помешает проверить
добро: ни зомби, ни мировой потоп, ни моросящий дождь, ни бульканье
под ногами.
— Та-а-а-ак... о! 0! О! Торн,
ты погляди!
Торн озирается по сторонам,
убеждается в относительной безопасности, сравнивается со
мной.
— Награбленное
золото?
— Не только! Ты глянь-ка... он
взял все самое ценное!
— Само собой.
На дне мешка монеты разной
потертости. В основном золото и немного серебра. На первый взгляд
тут где-то триста-пятьсот золотых монет и пятьдесят-сто серебряных.
Десятка два камней, явно не первозданных, но эти я тоже не
узнаю.