– Кафирун6 проклятый! – аж подпрыгнул от негодования Ахмадилав, причем с такой прытью, что рассмешил окружающих. – Я могу доказать тебе, что ни внуков, ни прародителей, ни самого Бечеда нету на свете и быть не может! – рубанул он воздух рукой, словно мечом по чьей-то шее.
– Да-да, конечно, – закивали окружающие головами, выражая свою солидарность с Ахмадилавм. – Нет никаких богов, кроме Бога, и Мухаммад пророк Его!..
Зар выжидательно замолчал и стал высматривать среди гуляющих на площади мусульман хотя бы одного язычника. Их теперь в Хунзахе можно было пересчитать по пальцам, так мало осталось. А прыткий уздень, неплохой в прошлом воин, все продолжал наседать, доказывая свою мусульманскую правоту:
– Это качнувшееся облако, запомни, язычник проклятый, – знамение Аллаха! А боги, что ищут среди людей дружбу и нуждаются в жертвоприношениях героев и прочих жрецов-шарлатанов, – шайтаны презренные! И ты, Чармиль Зар, друг и слуга шайтана! И отец твой был ширкуном7, и дед твой поклонялся истуканам… И вообще, тебя следовало бы предать шариатскому суду. Но Правитель наш Светлейший покровительствует тебе почем зря…
– Ха-ха-ха! – раскатисто рассмеялся язычник, трясясь своим огромным телом и похлопал Ахмадилава по плечу. – Не буду я с тобой спорить, старина, считай, ты меня убедил… Ты же вроде бы спас меня в битве с бешеными8 хевсурами. Клянусь честью, я буду помнить об этом вечно! И даже там, в Аиде9, я останусь тебе обязан кое-чем…
– Обязан? – насторожено переспросил мусульманин, уже знающий, какие ловушки в ходе спора умеет расставлять этот язычник.
– Ну да. Я буду защищать тебя в Аиде от тех врагов Хунзаха, которых ты рубил во славу Престола. Ха-ха-ха!
– Опять ты за свое, шайтан! – вскипел мелкотелый уздень. – Валлах, зря я тебя спас тогда…
– Спас? – скривил большой рот язычник. – Ну-у, это ты врешь, приятель! От хевсур меня спас не ты. Тебя самого оттуда вывезли побитого, как собаку. Что, забыл уже, дырявая голова! Нас всех тогда спасли цунтинцы… – Язычник громко хохотнул, видя, как сконфузился Ахмадилав, который почему-то недолюбливал цунтинцев, и добавил: – И пока ты лежал на земле беспомощный, я сражался с хевсурами, как лев. Ха-ха-ха!..
– Ты грязный лжец! – зашипел со злостью Ахмадилав. – Ты сам только что говорил, что я тебя спас…