- Элизабет, где вы были? – она осматривала нашу ношу, грязную
меня, и была растеряна.
- Я копала картошку, сестра. Мы посадим ее здесь, и у нас будет
урожай. Но этого мало, и индейцы дадут еще, если мы будем сами
копать, поэтому, завтра, когда все девушки будут копать землю под
огород, мы с Барбарой возьмем лопаты и пойдем туда еще раз.
Девушки уже поднимали плоды, протирали фартуками и пытались
откусить, но тут же выплевывали. Я собрала надкушенные клубни и
сложила обратно в тряпку, завязав теперь все узлами. Я оставила
штук двадцать, и решила пока не злиться. Наши «домашние» индейцы
ощипывали птицу, и сегодня я покажу им что такое картошка, чтобы
работали слаженнее. Хорошо смеется тот, кто ел наваристый куриный
суп с разваренным картофаном, не это вот все, девочки. Сегодня
будет разрыв шаблонов, мать вашу.
- Ты не знаешь, что за черная хрень, которой они меня угощали, и
настаивали, что это картошка. Пахнет, как корм для свиней, а на
вид, как… я даже не знаю…
- Чуно? – Клер таинственно заулыбалась, но ее рот все сильнее и
сильнее растягивался, давая понять, что я снова съела какую-то
непотребщину.
- Да, только давай без смеха, а, иначе я буду падать в обморок
как ты, в любой непонятной ситуации, и загорать на солнышке, вместо
того, чтобы делать дела.
- Это гнилая сушеная картошка. У них это деликатес. Она
прошлогодняя. Ее чуть подмораживают, потом топчут, а потом
складывают подсушить.
- Ферментация?
- Типа. Это пища на случай голода.
- Спасибо, я пойду вон в тот лесок, и попробую выгнать ее из
себя, - я оттолкнула руку Клер и пошла за дом, чтобы проверить
шерсть. Пора было ее убрать, но никто об этом и не думал. Солнце
уже не пекло, и шерсть теперь лежала в тени. Если не убирать прямо
сейчас, она отволгнет. Но я устала как собака в упряжке, и показала
знаками Барбаре, что пора заносить все в дом.
- Хорошо, птицу с картошкой я беру на себя, - Клер шла за мной,
пытаясь хоть как-то подбодрить, но меня уже не плохо бодрило ее
чувство вины, и я сделала свое лицо еще несчастнее. Это работало
всегда.А поп-корн индейцам я обязательно отдам. Это их зерна.
Главное сейчас – не проболтаться ей про мою новую кличку, может
и индейцы это замнут, назовут по-другому, но что-то мне
подсказывает, что рост – хорошая штука только в прошлом мире, где я
жила со своим сто пятьдесят пять и пять, и завидовала тем, кто бы
от метра семидесяти. «Длинная нора», блин, ну какого черта, а,
почему жизнь так не справедлива ко мне? Ладно, ныть – не моя
прерогатива. Завтра будет сложный день, и, если занять его работой
и не париться из-за мелочей, все встанет на свои места.