«Боже, что ты несешь, Лети? – одернула я себя,
вполне понимая, что во мне еще живы отголоски часа оборотня. Конечно, пережитый
страх от встречи с грабителями несколько заглушил зов природы, но не унял его
окончательно. – Потерпи! Тебя попустит через пару дней, и ты вновь сделаешься
милой девушкой».
Я тряхнула
копной нечесаных волос, и серебристые пряди напомнили, что луна еще в силе.
– Ты чего? – я
отбила руку Аурелио, тянущуюся к моей голове.
– Странный цвет,
– произнес он, все–таки ухватив одну из прядей. – Ни у кого такого не видел.
– Сходи в лавку
Бибурта и у тебя будет похожий.
– Ходил.
Говорят, серебро месяц как не завозили. Краску, оказывается, не здесь делают.
Я отвернулась к
окну и сунула ноготь большого пальца в рот. Дура. Не удосужилась зайти за новым
флаконом, выставила в купальне старый, чтобы домочадцы думали, что я опять
баловалась с цветом. Прокол на проколе. Так и до резервации недалеко.
К счастью Вито не
вернулся к обсуждению чудесных средств из лавки Бибурта, иначе мне пришлось бы
туго. Магия лунной пыли действует от силы неделю, и я бы не нашла объяснения,
откуда взялся столь дивный цвет локонов. Впору и правда перекрашиваться любой
краской ближе к часу волка, чтобы скрыть приметное серебро волос.
Спускаясь с
кареты, я сразу сделала плаксивое лицо. Нас встречал дорогой папочка.
Но случилось нечто,
что помешало моим планам выставить Аурелио злобным тираном. Подавая мне руку,
он так широко улыбнулся, что я почувствовала подвох, а вскоре поняла причину
оскала. Он вложил в мою руку пуговицу. Ту самую, которую один из грабителей
оторвал от кожаных штанов.
Я подняла на
Вито глаза, но лицо его вновь сделалось непроницаемым. А в моей голове в диком
вихре закружились мысли одна страннее другой.
Вито нашел
пуговицу, или ему ее принесли? Но откуда он узнал, что она моя?
Или, может,
беседовал со стражей и побывал на месте преступления, где и нашел пуговицу? Но
как он догадался, кого следует допрашивать?
Или…
Я порывисто
схватила ладонь Аурелио, провела пальцами по ее тыльной стороне, а потом
приложила к своему лицу. Шершавая! Такая же шершавая как и у…
– Ты?! –
зашипела я.
Вито непонимающе
поднял бровь, но в его глазах плясали бесы.
– Ну довольно,
девочка. Не стоит так подлизываться к брату. Мы все, конечно, простим тебя.