От самых разных людей можно было услышать, что они лично знали
тех, кто вступил в ликвидаторы — дальних родственников, соседей или
бывших коллег; и даже тех, кто, прослужив много гигациклов, вышел
на пенсию и жил где-то среди простых гигахрущевцев. Но дальнейшая
информация обычно представляла из себя слухи и сплетни, потому что
ничего конкретного об этих людях никто сказать не мог.
Ликвидаторы обладали ореолом таинственности и были окружены
непроницаемым ворохом домыслов, часто друг другу противоречащих.
Кто-то говорил, что срок жизни ликвидатора не превышает нескольких
циклов, а пятый выход на самосбор возводил бойца в ранг ветерана
этой службы. Другие говорили, что те вообще никогда не умирают, а
поверженных бойцов (даже если их разодрали в клочья) ставят на ноги
в спецмедблоках, делая из них подобие живых трупов — пришивают
конечности, вставляют глаза, обтягивают заменителем кожи, делая из
них еще более бесстрашных ликвидаторов.
Отдельные личности шли дальше и утверждали, что ликвидаторы сами
были частью самосбора. Дескать, даже если выключить все датчики и
сирены, оборвать линии связи, то вооруженный отряд все равно
последует за самосбором. Потому что как сначала приходит едкий
запах и туман, а за ним следуют чудовища и мутации, также все
заканчивается приходом ликвидатором, которые убирают все
последствия. Обычно такие слухи подкрепляли контрабандисты и
бегунки в серую зону.
Андрей помнил бывшего коллегу по заводу, который пересказывал
историю то ли брата, то ли мужа сестры. Тот уходил в дальние блоки
в поисках артефактов и просто ценных вещей, возвращаясь с
электроникой, консервами или оружием оттуда, где то ли никогда
никого не было, то ли люди покинули места так давно, что все
покрылось сплошным слоем толстой бетонной пыли. Однажды он ушел от
общежития более чем на сутки хода. Там он попал там под самосбор и
зарылся в дальний угол ячейки с поврежденной гермодверью. Самосбор
не достиг двери, но его последствия в виде рычащих и сопящих тварей
расползались во все стороны. Чудовища рвали железное полотно и уже
начали просовывать в дыры свои конечности с когтями и присосками,
отчего бегунок стал прощаться с жизнью и уже думал пустить себе
пулю в лоб. Однако к его счастью из коридора послышался топот,
стрельба, звук огненной струи, рев поверженных тварей, шипение их
тел с огне. Отряд ликвидаторов прошелся стальным катком по
самосбору, после которого остались только оторванные конечности в
ячейке с удачливым мужчиной. По его словам, тот не стал испытывать
счастье, а дождался, пока ликвидаторы отойдут дальше. Затем открыл
дверь и бросился на утек, зная, что его могли ликвидировать точно
так же, как и монстров, что пытались его убить. Домой он добирался
сорок часов, ни разу за это время не остановившись. Свое опасное
занятие он бросил, зато нашел новое увлечение — рассказывать другим
о своих похождениях и этом конкретном случае. «Ликвидаторы —
порождение самосбора», — утверждал он. «Сами подумайте, в гигахруще
каждый цикл происходят тысячи самосборов. Если их последствия не
убирать, то они бы очень быстро заполнили все этажи и блоки черной
слизью, розовым туманом и чудищами. Однако в серой зоне нет даже
намека на такие участки. Значит, кто-то их чистит».