Андрей кивнул в знак приветствия и сел в углу комнаты. Почти все
койки уже были заняты, оставалось дождаться еще пару человек.
Рекруты в массе своей были молоды, но уже отличались следами
морального или физического разложения. По их лицам и телам можно
было более или менее определить, кто чем занимался и от чего
страдал — несколько алкоголиков; измотанные физическим трудом
заводчане; хилые юнцы, не отличавшие высокими результатами в школе;
вечно грустные лица, страдающие от затяжной депрессии; да
три-четыре мужчины, которые, как и Андрей, может быть, пришли туда
по причине одиночества или проблем в семье.
Мало-помалу рекруты начинали разговоры и находили общие темы.
Под конец дня в расположении стало достаточно шумно из-за бесед,
которые вели на койках, скамьях и помещении кухни, где стоял
длинный стул со стульями. Андрея также пытались привлечь к
разговору, но он отвечал кратко, ни показывая никакого интереса. От
него быстро отстали, видя, что того гораздо больше привлекали
плакаты на стене. Развешанные в ряд напротив коек они представляли
краткую информацию об оружии, средствах защиты, порядке действия в
разных ситуациях и опасности, которая может исходить от
всевозможных последствий самосбора.
На следующий день начался учебный период и их отряд в составе
двадцати человек изучал примерно то же, что Андрей видел на
плакатах. Половину цикла они работали со средствами защиты и
бесконечно, до одури тренировались в том, чтобы надевать
противогазы, защитный костюм и ботинки на скорость. Затем
заправляли и разряжали распылители с химическими веществами для
ликвидации самосбора, и проводили быстрый ремонт. Другую половину
цикла они разбирали, собирали, заряжали и разряжали разные виды
оружия — пистолет, автомат, огнемет, гранатомет и учили разницу
между разными видами гранат. Следующие несколько суток они учились
порядку действия в группе — собирались по тревоге и двигались по
территории казарм в боевом порядке. Под конец цикла они проводили
все время на территории бывшего завода, переделанного под полигон.
Там они учились бороться со слизью, мутантами и чудовищами самых
разных видов.
Свободного времени у них просто не было — каждая минута была
расписана и занята чем-то. Так что когда рекруты возвращались
обратно в расположение, единственной мыслью было выспаться. Андрею
такой порядок вещей нравился. Плотный график и постоянно
загруженность не позволяли думать о том, что он недавно пережил.
Когда им приказывали выучить инструкцию или выписку из устава,
Андрей вгрызался в строки словно буквы и слова могли утолить его
голод. Он зубрил их до одури так, что, закрывая глаза, видел целые
страницы перед собой и мог в точности вспомнить даже типографский
брак на бумаге — в каком столбике, на какой строке и в каком точно
слове плохо пропечаталась буква. Из-за этого другие курсанты криво
смотрели на Андрея, потому что тот без запинки отвечал на любой
вопрос инструктора и понимал, как работает оружие и оборудование,
когда другие еще не знали, с какой стороны к нему подступить.